Название: Темная Цитадель (пока ничего другого не придумалось)
Авторы: Лена и Лёна.
Лёна и Лена. Темное и Светлое начала (интересно, и как часто мы ими меняемся?)
Рейтинг: Всем
Статус: В процессе
Герои: оригинальные
Жанр: фэнтези
Смерть персонажей: как выйдет
Аннотация: Жила-была девушка в Темном Замке...
или нет: Когда-то давно в мире, где все поделились на Темных и Светлых... Там тоже была любовь.
или вот так: Однажды в параллельном мире...
Словом, однажды. Или сейчас.
Текст написан авторами совместно.
Над Западной Темной Цитаделью, а если проще, над замком Дарквэй, гас теплый и ласковый весенний закат.
На балконе стояла темноволосая девушка лет девятнадцати и задумчиво провожала глазами гаснущее солнце.
Вороны и галки переругивались в ветвях старых деревьев. А в дальнем лесу, наверное, сейчас запели соловьи...
Девушка вздохнула, вспомнив о том, как в детстве позвала из леса пару дроздов - ей очень нравилось, как они поют. Но недолго прожили дрозды возле замка - братья услышали и сразу подбили одну из птиц. Вторая исчезла и больше не возвращалась.
Как тогда старшие насмехались над Гелертой!
- Ты вообще где живешь? Это Темная Цитадель, поняла? Ты бы ещё зябликов с малиновками притащила. Чтобы смеялась вся округа. Всякие там птички-зайчики НЕ МОГУТ жить рядом, дурочка! Не могут - и всё!
"А я хочу, чтобы жили!" - сказала она тогда. И старший брат, устав от упрямства своевольной десятилетней пигалицы, просто-напросто залепил ей хорошую затрещину...
Вот и слушала она карканье... всё одно и то же карканье.
Приближался стук копыт. Возвращаются братья.
Гелерта последний раз посмотрела в сторону дальнего леса и побежала вниз по лестнице во двор замка.
Высоки башни в Дарквэй…
Длинны каменные лестницы...
И нескоры шаги девушки, которая не торопится к своей семье. И все же... Ей надо знать, с чем вернулись братья.
Все тревожнее становилось в замке этой осенью.
Хрупкое перемирие между Окраинами и Саннивэйлом было нарушено. Неужели снова война? Тогда замку понадобится союзник. А разменной монетой в заключении союзов становятся дочери.
Зычный голос отца она услышала издалека:
- И это все?
Молчание. Она знала, как может смотреть отец – даже братья от такого взгляда ежатся..
- Вы ввязались в эту стычку, положили семь солдат, потеряли трех боевых коней, привлекли к замку внимание, - голос нарастал. - И все, что смогли добыть – это один дохлый Светлый?!
- Он живой…
- И что?! – рявкнул отец. С шумом взлетели его любимые вороны...
Гелерта вжалась в стену.
- Какого ангела?! Вы, два недоумка, вам что, дома помучить было некого?
Именно Светлый для этого понадобился?! Такой ценой?! Боги великие, и это мои сыновья!
- Отец…
- Заткнись! Слушайте вы, два... олуха, вы спасены, только если возместите потери!
- Как?
- Как хотите! Хотите – в рабство продайте вашу... хм... добычу, хотите – выкуп выжмите. Если он кому-то нужен, кроме вас!
- Мы всё сделаем, отец, - угрюмо пробормотал старший брат.
Гелерта тихо подошла к повозке, на которой лежали вповалку трупы - и пленник. Его темно-каштановые волосы отливали в закатных лучах старым золотом и кое-где слиплись от крови. На лице застыло выражение то ли боли, то ли ярости - глаза под густыми бровями были закрыты. Явно дорогая одежда тоже в крови, но ран не видно, - только тонкая темная струйка стекала по пальцам свесившейся вниз правой руки.
- Странно... И это Светлый? - про себя пробормотала Гелерта. - Она же прекрасно знала, что настоящие Светлые не могут быть такими. У них невероятно красивые волосы цвета душистых северных цветов... и прозрачные голубые глаза. Интересно, какие глаза у этого человека? Но в любом случае - у Светлого не может быть такого лица... Гордого и злого.
Девушка робко оглянулась на отца. Он не мог перепутать? Хотя отец, хоть и не был сильным магом, но в таких вещах не ошибался...
- Мда. Герцог Дарквэй тоже подошел поближе. - Ну и экземпляр. И откуда он такой взялся?!
- С севера, - с готовностью отчитался старший сын, - Небольшой отряд, десять человек.
- Штандарт?
- Э-э…
- Все ясно. Не обратили внимания?
- Ну...
- Боги, ниспошлите мне терпения, - процедил хозяин замка, - Дальше что?
- Они отказались сдаваться. И мы вступили в бой.
- Вы?
- Мы и Риддер со своим..
- Ах, Риддер, - кивнул отец, - Дело проясняется. Значит, вы опять связались с этим недоумком и его придурочным дружком! С кем поведешься…
- Отец, он же из самой метрополии приехал. Мы...
- Он оттуда не приехал! Его оттуда вышибли! За дурость! И вы кончите так же, если не будете слушать старших! Так, ладно. И где добыча?
Молчание.
- Это что, все? – почти терпеливо пояснил отец, указывая на фургон, в котором были только тела и пара тюков, явно с едой.
- Да.
- Что, товаров не было?!
- Нет, но… мы захватили пленных.
- Пленных?! Надеюсь, вы не про покойников говорите? Если вы не ослепли еще, то это наши собственные солдаты! Или вы про этих пленников?! Так он один! Сколько вы выпили?!
- Отец, клянусь! Их было двое! Мы поделили пополам… Мы взяли того, который был больше похож на живого.
- Так, с меня хватит. В ближайшую неделю из замка ни ногой! Никаких писем! Никакого вина! Будете тренироваться с утра до вечера, пока не освоите парализующие заклинания и хоть какой-то минимум военной науки!
- А вечером? – у младшего, как всегда, не хватило ума промолчать.
У отца, уже начинавшего успокаиваться, снова грозно сошлись брови.
- А вечером – займетесь вашим пленным! Умрет – останетесь без золота на весь год! Гелерта! Где ты там, девчонка, тащи свои отвары или что там..
Ну надо же... Гелерта почти не верила ушам. Ее умение пусть даже не лечить, - на это она не претендовала, - но хотя бы как-то помочь при болезнях и ранениях - кому-то нужно? Причем интересно, что оказалось нужно именно врагу. Когда однажды брат, упав с лошади, расшибся и вывихнул руку, он так и не позволил сестре заняться его лечением. Пригласили местного колдуна...
Раф, самый дюжий из слуг, по знаку герцога ухватил пленника и понес в подвал замка. Там была и тюрьма, и всё прочее. Однажды Гелерта побывала в этой части своего дома - что ж, теперь придется опять.
Положив в корзиночку крошечные бутылки и сушеные травы, она в последний момент вспомнила о бинтах и прихватила их побольше. А потом медленно отправилась вниз. У двери в темницу стоял Раф - как всегда скрестив руки, молча и недружелюбно он посмотрел на девушку. Но посторонился.
Гелерта вошла в небольшое освещенное факелами помещение. Там, кроме пленника, был только младший из братьев - Ангрен. Сидя верхом на скамейке, он хмуро наблюдал за сестрой.
- Слушай, Лерта... - нехотя произнес брат. - Ты, это... постарайся. Если он тут ещё подохнет... нам вообще отец незнамо что устроит. Сможешь?
- Не знаю... - машинально отозвалась девушка, стоя над молодым человеком, брошенным на грубо сколоченное подобие низкого стола. - Ты не мешай, я всё сделаю.
- Ещё чего, мешать... Я могу вообще уйти! - проворчал брат. - А этот... тебе всё равно ничего не сделает.
- Уходи, конечно, отдохни... - послушно произнесла Гелерта. - Я сейчас.
Довольный Ангрен ушел. В следующую минуту Гелерта поняла: в случае чего виновата-то будет именно она.
Ну что ж. Не в первый раз. Она часто была виновата.
Девушка присела на довольно страшное «ложе» рядом с тяжелой цепью, намертво вбитой в мощные доски. Когда-то светлое дерево за свою более чем вековую (а может и больше) историю впитало столько крови, что стало почти черным.
Гелерта вздохнула и стала снимать с пленника куртку. Под ней оказалась белая рубашка из тонкого полотна. Правый рукав ниже локтя целиком пропитался кровью. Девушка засучила мокрую ткань и обнаружила, что рука пробита насквозь - судя по всему, стрелой, которую потом просто резко выдернули.
Ничего, вроде кость не задета. Лерта посыпала рану измельченной сухой травой и быстро забинтовала.
Почему же пленник без сознания? От боли? Вроде рана не такая уж тяжелая... Или от потери крови? Она вгляделась в бледное лицо. Ах да, голова...
С головой было хуже. Наверное, удар в висок был очень сильным. "И что я тут могу сделать?" - с отчаянием подумала Гелерта.
Она робко расстегнула рубашку - и увидела на груди пленника багрово-черные следы ударов. "Интересно, что же с ним произошло?"
Лерта подняла голову и огляделась. Никого не было.
"Возьму вот и попробую".
Это была ее маленькая тайна. Не всегда получалось, как она хотела, но порой девушке удавалось увидеть недавнее прошлое того, с кем она соприкасалась. Гелерта взяла молодого человека за руки и закрыла глаза.
Бешеная скачка. Рядом друг. Сжимается кольцо. Их больше, чем своих. Свистят стрелы, но пока мимо. Окружают со всех сторон, хотят взять живыми…
Раньше она видела всё происходящее со стороны, но сейчас – словно это происходило с ней самой.
Прыжок с лошади и отчаянный бой... только бы друзья успели уйти... мелькание меча, подрубленные ноги коня одного из преследователей... бедное животное. Лязг оружия и острая боль в правой руке. Некогда выдергивать стрелу, переложить меч в левую... ещё немного... ещё кто-то падает рядом. Удар в голову, только не упасть... всё мерцает перед глазами... не выпустить меч... ничего не вижу. Почему так трудно дышать, больно...
Лерта тихо застонала, ярко увидев, как столпившиеся возле упавшего воины вырывали меч из стиснутых пальцев, как ее братья, взбешенные неудачей, топтали ногами теряющего сознание пленника. Потом кто-то дернул за стрелу - и сознание угасло. Больше ничего.
Она сжала руки с неожиданно тонкими пальцами... и вдруг услышала голос.
- Ты кто?
Гелерта открыла глаза и вздрогнула всем телом, наткнувшись, словно на стену, на холодный взгляд. Отпустив руки незнакомца, девушка машинально оперлась на его грудь, чтобы встать... и почувствовала под ладонью сломанное ребро. Темносиние, почти черные глаза широко раскрылись... но и всё. Пленник не издал ни звука, только дыхание, до того ровное, стало прерывистым и тяжелым.
Гелерта замерла.
Боги милосердные, если он сейчас умрет, если ребро пробьет легкое, то... даже думать не хочется. Братья взъярятся.
Взять-себя-в-руки...
Медленно, нарочито неторопливо она отняла руку.
Взгляд темных глаз (зрачки расширены - шок? или просто боль?) стал как-то тяжелее. И острей. Ненависть? Словно волк. Загнанный...
- Я Гелерта, - ответила девушка, и голос ее еле заметно дрогнул. - Не двигайся...
Лучше бы она этого не говорила.
Пленник криво усмехнулся одним углом губ - и Гелерте показалось, будто он сказал ей точно выверенное и хладнокровное оскорбление. Молча, опершись на здоровую руку, лежавший приподнялся и даже почти сел – но, видно, боль в груди была слишком сильной, и он упал обратно, только судорожно выдохнув сквозь стиснутые зубы.
- Я сказала – не двигайся! – голос девушки нехорошо зазвенел. Неужели трудно полежать спокойно?! Упрямый, как… Она не собирается подставляться из-за него! – Лежать! Понятно?
- Я… тебе… не охотничий пес… - шевельнулись искусанные губы.
- Замолчи!
Пленник яростно сверкнул глазами. Нет, послушания она не дождется, точно… Ладно! Ладно…
Быстрое движение пальцев, негромкий шепот заклятья – и голова пленника бессильно откидывается, а тело, насильно вырванное из напряжения, покорно расслабляется под парализующими чарами.
Так… Вот так. Теперь – можно успокоиться. А то в голове сплошная сумятица. Спокойно…
Пленник пытается что-то сказать - и не может. А потом закрывает глаза. Ему что, так тошно на нее смотреть?
Все, с нее хватит. Чем скорей она его подлечит, тем меньше у нее останется хлопот.
И Гелерта принялась за дело.
Рубашку долой.
Иммобилизующая повязка.
Волосы на виске – состричь. Повязку… на заклятье, чтобы держалась и не мешала. Странные какие-то волосы. Ладно, потом.
Повязка на руке – держится.
Живот – осторожно прощупать. Вроде ничего такого. На всякий случай – запустить самолечение. Там нужнее, чем где-нибудь еще, а самолечение – такая вещь, что больше одного зараз тело не выдерживает. Живот – порядок.
Теперь – ниже. Она не позволила себе больше ни медлить, ни краснеть. Она – лекарь.
Штаны – долой. Какой он загорелый, тоже мне Светлый, у них же белая кожа! Ага, ну конечно… Ушибы, и сильные… Бедро все в кровоподтеках… Мазь нужна. Аккуратней. Не задеть...
Она подняла голову, потянулась за мазью… и столкнулась взглядом с пленным.
Какой же у него был взгляд.
Сколько горького презрения… Отвращения даже.
Гелерта почему-то покраснела. Да какое ей дело, что он про нее подумает!
Привычным быстрым движением, почти машинально, она нашлепнула мазь и встала.
Схватив лежавшее поодаль грубое подобие одеяла, накрыла пленного по самую шею.
- Скоро чары пройдут. Не будешь двигаться – быстрее заживет.
Кертен с некоторым удивлением услышал удаляющиеся шаги и лязг захлопнувшейся решетки.
Ушла, значит. Ну надо же.
После дикой боли, возникшей в груди, куда так удачно нажала девушка, он ожидал продолжения в том же роде или похуже. А собственно, чего ожидать в подвале Темного замка, когда тебя сначала парализуют, а потом раздевают? Правильно. Ничего хорошего.
Кажется, ей не понравился его взгляд? Эх, была бы цела рука… а главное, не кружилась бы голова, куда попал камень из пращи… им бы тут много чего не понравилось. Если бы ещё грудь так не болела, что даже глубоко не вздохнуть…
«Если, если»… Если бы они поехали другой дорогой… если бы вообще выехали пораньше, как он вначале и намеревался… Если бы кони были не такие уставшие.
Хорошо хоть, что когда он соскочил с лошади и стал отбиваться, почти все смогли уйти. И письма с документами теперь вне досягаемости. Это самое главное. Он всё-таки выполнил свою задачу!
А теперь – теперь осталось одно: о посольстве не должны узнать.
Только вот Адриен… Мог бы предположить, что друг его не оставит.
Никогда себе не прощу…
Хоть бы он выжил.
А девушка… ну что ж, видно, хозяева замка решили продлить удовольствие. Скорее всего, его впереди ждет немало интересного.
Себя исцелять он умел плохо… Вернее, почти никак.
Что ж – если будет совсем худо, у него всегда останется другое умение. Которым он, как и большинство бардов, был щедро наделён: острый язык, порой доводящий тех, кого Кертен не любил, до бешенства. Тогда не придется долго терпеть – они просто убьют его, и всё.
Кертен улыбнулся, подумав, что выход можно найти из любого положения.
Кажется, он уже может двигаться.
Осторожно, задержав дыхание, Кертен приподнялся и затем осторожно встал. Надо хоть одеться – выйти отсюда он не в силах даже и здоровый. Решетка была заперта на добротный замок, на выходе наверняка солдаты…
А вы попробуйте одеться с одной рукой. Хотя почему с одной?! Правая ж действует… ну и что же, что больно…
«Может, девица и права была, что лучше бы мне не двигаться», - самокритично предположил упрямый бард. Но всё-таки кое-как, стиснув зубы, оделся, натянул даже рубашку, разорвав пополам заскорузлый от крови рукав. Пришлось сесть, чтобы не упасть. Он прижал к груди раненую руку и стал ждать.
- Смотри-ка! Ожил! – донесся радостный голос откуда-то из тумана.
Младший сын графа – все равно сын графа. И хоть ты не получишь титула, зато фамильная гордость и дворянское воспитание отсыпаются тебе щедрой рукой. Кем бы ты ни стал – офицером, епископом, бардом, магом или послом – но ты обязан достойно поддержать семейную честь при любых обстоятельствах.
Упал ли с коня, отрешен от двора или провалил миссию – ты обязан.
Так что, когда в подземелье ввалились непрошеные гости, плечи Кертена, несмотря на боль, автоматически развернулись, подбородок вздернулся, а глаза сузились в прищуре, озирая будущих собеседников с ног до головы.
Посольский опыт тоже пришел на помощь…
Темные. Двое. Явно не высшие. Но и не из простых. Так похожи, - братья, наверное.
Кто же посмел нарушить перемирие? В дверь неловко вдвинулся еще один, и Кертен понял, что его время вышло.
Кряжистый полуголый малый угрюмо завязывал тесемки кожаного фартука и в деревянном ящичке, который он принес с собой, что-то брякнуло.
Палач.
- Ну, как, обжился? Как тебе наша Гелерта? Она…
- Уже стоишь на ногах? - перебил братца второй – потоньше и пониже ростом. И явно первая скрипка. – Представишься?
- После вас.
Раскрывать свои имена было, кажется, не в планах гостеприимных хозяев.
- Слышь ты! – обиделся один, - Ты кажись, не понял, кто тут хозяин!
- Имя! – потребовал второй.
Мое имя?
Зачем?
Неужели это не просто случайный налет? Засада? Хотят знать о посольстве?
- Имя!
Нет. Мое имя – не для таких, как вы.
Ни моё имя, ни мои знания и мысли… Здесь я – свободен! Что бы не было с телом…
- Мне всегда казалось, - голос Кертена звучал с ленивой расстановкой, словно говорящий сидел в удобном кресле, попивая вино, - что если один дворянин навязывает свое не столь уж приятное общество другому, он должен хотя бы представиться. Разумеется, в том случае, если означенный дворянин обладает хотя бы элементарными понятиями о воспитании…
- Чего-чего? – не сразу въехал в смысл фразы старший - мощный детина с длинной спутанной гривой черных волос.
- Невоспитанные мы, понял? – перевел Ангрен.
- Ах ты светлый ублюдок… - процедил старший, кстати вспомнив, скольких в бою положил этот обманчиво хрупкий молодой человек. И его любимого слугу, кстати, тоже.
- С воспитанием у вас, конечно, проблемы, но это совершенно не значит, что я должен вам что-либо рассказывать, - презрительно уронил Кертен. И каким-то чудом успел отклониться, когда кулак длинноволосого полетел ему в лицо. Всё-таки бард – это не только дуэли на шпагах, но порой и драка в кабаке, где нужно уметь владеть и кулаками и ногами…
Он всё-таки решил сдержаться, хотя мог бы сейчас ответить ударом в челюсть, вложив в него остаток сил. Но язык сдержать не смог.
- У себя дома человек не стыдится своего имени, - прозвучал его хорошо поставленный голос. – Разумеется, если с этим именем связано хоть что-то, кроме привычки нападать вчетвером на одного… и плохого воспитания.
- Стой, - сдержал Ангрен брата. – Вспомни, что говорил отец. – Мы не можем его убить. – Давай, - он кивнул палачу. – Только не калечь… не порть товарный вид, - и юноша усмехнулся.
- А как же, сеньор… - палач с сомнением всмотрелся в пленника. Он ведь уже…
- Мне тебя ещё учить прикажешь?! – огрызнулся Ангрен.
Палач пожал плечами с видом трудолюбивого ремесленника, которому предлагают, к примеру, изготовить прочную одежду из дырявой ткани. Лично у него не было неприязни к пленнику – это Кертен почувствовал.
Со стены свисали две цепи с оковами, в которых закрепили руки Кертена. Во время этой процедуры пленник на секунду встретился с палачом глазами и с удовлетворением почувствовал, как где-то глубоко в нем шевельнулась веселая и злая бардовская магия, вернее её остатки…
Палач отвел глаза. Кертен успел усмехнуться, но невероятная боль в раненой руке заставила его вздрогнуть и сосредоточиться только на одном: не закричать… Всё остальное ещё можно было бы терпеть…
- Вот, пожалте, сеньор, - сказал старательный слуга, критически вглядываясь в свою работу. – Ежели он так на руках-то повисит, то и делать ничего не надо будет…
- Это ещё почему? – недоверчиво стпросил старший брат.
- Ну как же. У него ж рука – видите? Она ж не целая уже. Палач указал на повязку Геллерты с проступившими пятнами.
…Ребенком Кертен любил слушать баллады замкового барда о воинских подвигах, о героях… о ранах и крови. Сочинял даже похожее.. Пока однажды не услышал, как поют у костра солдаты. И понял, что бард Игнасий пишет чушь.
Кровь не течет «алым ручьем», она хлещет, она просачивается, она утекает вместе с жизнью.. И в ранах нет ничего красивого – это просто страшно и больно. Очень больно..
Боль … она бывает похожа… она…
Будь оно всё проклято.
У него нет сейчас сил на сравнения.
Боль разъяренным зверем вгрызается в раненую руку, перехватывает дыхание, колючим шаром катается в груди и животе.
Больно.. Просто.. больно…
- И долго нам еще ждать? – ввинчивается в уши раздраженный голос, - Он что, заснул?
- Да всего-то четверть часа прошло.
Всего?... Не верится.. Не верится..
- Всего?
- Даже поменьше будет, господин. Аккурат..
- Я тебя позвал сюда не для того, чтоб ты рот открывал! Работай давай!
В поле зрения вплывает лицо палача – красное почему-то.. и мутное… как и всё вокруг. Легкое касание… новая боль… короткая, но жгучая.. в глазах темнеет, и совсем невозможно дышать..
- Дак это… господин.. – палач отодвигается, - Он же это…
- Что?
- Он… шок у него вроде. Один у меня так концы отдал. Глаза видите?
- Глаза? А что такое с глазами?
Кертен как раз каким-то чудом нашел в себе силы поднять голову и ещё раз взглянуть на палача. На братьев он не смотрел...
Детина с грубоватым, но незлым лицом. На мгновение встретившись взглядом с Кертеном, палач потупился и стал что-то вертеть в руках, явно растерявшись. Иглы, что ли… В углу был разожжен очаг, и вроде бы работяга туда наведывался. Помещение потихоньку прогревалось, и Кертен попытался вспомнить, когда же он в последний раз что-то пил. Жажда мучила почти так же, как боль. Потом он подумал, стало бы ему легче или нет, если бы он глотнул собственной крови – она уже текла по руке до плеча. Всё-таки лучше, чем совсем ничего. «Наверное, это бред», - решил он и опять опустил голову.
- Я задал вопрос, - настаивал Ангрен.
- Господин… ну не знаю я. Глаза, зрачки… просто чувствую. Не скажет он ничего, уж вы не серчайте. Если до этого ничего не сказал, то теперь уже…
С пару секунд висело обалделое молчание.
«Господа» переваривали сообщение.
Если б не так рвало грудь и руки, Кертен, наверно, даже улыбнулся бы – сквозь прищуренные ресницы он увидел их ошеломленные рожи. Такие морды в последний раз наблюдались у типов из разведки Дайнекена, когд,а получив от него план города с точками резидент-пунктов, они решили проверить первый адрес и обнаружили там отхожее место для дам.
Вот только… на этот раз он не на таком безопасном месте как тогда.. И сейчас, скорей всего, будет плохо…
Так и есть!
- Ты, придурок, тебе что, платят за то, чтоб ты у пленных глазки разглядывал? – взъерошился тот, что поглупее. - Рехнулся, что ли? Ангрен, ты это слышал, а? Нет, ты слышал, а?
- Тихо ты!
- Нет, ничего себе палач у отца, а! – продолжал разоряться тот. – Такая срочность, а он… Глазки, а?
- Уймись! Райнеке, займись.. что там у тебя?
- Иглы, господин.
- Вот и займись.
Крошечный отблеск в свете факела мелькает на миг перед лицом… а потом быстрое уверенное движение, и… и боль. Новая. Жалящая. Острая. Тело судорожно вздрагивает, новые вспышки дергают мышцы, и снова еле хватает сил задавить крик. И ещё раз... Ну! Держись! Держись же…
Секунда. Вторая…
Он снова начинает слышать.. сквозь шум крови в ушах. Сквозь крик, звучащий только в его голове..
- Эй, ты его гладишь или работаешь? – шипит снова голос придурка.
И у палача лопается терпение:
- Сами пробуйте!
Последний раз редактировалось: Лёна (13 Май 2008 01:33), всего редактировалось 1 раз
- Ах вот как?! – гневно хмыкнул старший, Фейлар.
Терпением он не отличался никогда.
Грубо отодвинув палача с дороги, Фейлар сделал шаг вперед, встал, всматриваясь в распятого на стене пленника – и, недолго думая, ударил с размахом кулаком в перебинтованную грудь.
Кертен вскинул голову – перехватило дыхание. С трудом вдохнув, он закашлялся и почувствовал, как рот наполняется кровью.
Его подхватывала какая-то душная и вязкая черная волна – Кертен словно летел куда-то, боль таяла… Неожиданно для самого себя, совсем не по-посольски, он плюнул кровью прямо в лицо Фейлару.
«Наконец-то я ухожу», - успел подумать пленник, прежде чем волна захлестнула его с головой.
На краю сознания, когда всё замерцало перед глазами, ему почудилось какое-то движение и женский голос. Но это было уже далеко…
- Дзинь!
Темные предки!
Геллерта рассерженно уставилась на предательниц – на собственные руки. За предшествующий час они роняли уже третью склянку! Кроме того, девушка нечаянно уронила порошок из растертой жабьей кожи в почти готовое зелье от бессилия (приготовленное для отцовского сборщика налогов) и теперь пыталась сообразить, не скажется ли эта нечаянная добавка на свойствах зелья.. Геллерта попыталась представить сборщика в зеленых бородавках – понравилось.. Расшалившееся воображение вдобавок подсунуло сцену икрометания (тьфу ты, свидания).. Да что ж такое творится!
Рассерженная девушка решила передохнуть от зелий, пока не добавила в отцовские капли от бессонницы чего-нибудь из перьев совы..
Так, ей надо…
..К пленному! – услужливо подсказал внутренний голос. Что-то было в нем… или с ним…
Что-то не так. А что?
Вовремя же она пришла!
Сначала у нее просто перехватило дыхание. Светлый или нет, но этот пленный был в ее руках! Она его лечила! А теперь…
- Что это такое?!
А теперь вся ее работа – к темным предкам!
Пленный недвижно застыл на стене. Голова была опущена на грудь. По правой руке из-под бесполезной уже повязки стекала кровь.
Гелерта решительно шагнула вперед, так что даже Фейлар чуть посторонился. Подойдя ближе, она всмотрелась в лицо Светлого. Чтобы откинуть закрывшую его прядь густых волос, она приподнялась на цыпочки.
Глаза… смотрят сквозь нее и не видят, зрачки почти во всю радужку. Из угла рта – тонкая кровяная дорожка. Внутреннее кровотечение? Ох, проклятье! А лицо – такое спокойное, и потрескавшиеся губы почти улыбаются… Это испугало ее ещё больше.
Значит, братики опять «подкрепились» после отцовских наставлений. Ну кто б сомневался…И стали ещё злее.
«И глупее», - позволила она себе подумать – не сказать, упаси темные силы! Только подумать. Правда, это внушало небольшую надежду.
- Так, – сказала она, изо всех сил маскируя непонятную ей самой ярость под наружное спокойствие. – Значит, я могу считать себя свободной?
В глазах братца Ангрена промелькнуло озарение.
- О-о, сестрица, как ты вовремя! А мы тут выполняем отцовское поручение!
- Отец поручил вам его убить? – незнакомым ей самой холодным тоном осведомилась девушка.
- Да живой он… - не совсем уверенно ответил брат. – Вот только говорить не желает. Только оскорбляет…
- Ага, - кивнула она, - Ясно. Так папа уже понял, что выкупа ждать без толку?
- Папа?
- Я говорю, отец велел его прикончить? Почти получилось.
Братья переглянулись. Так. Еще немножко… Она б, наверное, не выжила в замке, если б не изучила своих родственников с их фокусами…
- Ну так я пошла? Захотите сделать мне подарочек - пришлете потом его ноготь и ребрышко? И крови немного. Для зелья. Он вроде б из полуэльфов. Пригодится.
- Потом?!
- Ну когда добьете? Тут осталось всего ничего. Еще пару ударов. Или хотите, чтоб я подождала? Так я устала…
- Эй, стой! - наконец дошло до старшего, - Стой!
- Ну? - Гелерта всем своим видом изобразила усталость и снисходительность - помогало.
- Ты куда? Лечи давай!
- Я лечи, а вы убивай? - подняла брови девушка. - А зачем? Хотите иметь труп, но чтоб он покрасивее выглядел?
- Да не хотели мы его убивать! Сам виноват! - прошипел братец, - Имя не говорит!
- И еще дразнится… - прогудел второй.
- А… - девушка прикусила губу, размышляя, как бы ей подбросить ненаглядным родственникам мысль. Ну, знаете, в ближайшее время он точно ничего не скажет. Шок у него.
- Как? Да с нас папаша шкуру спустит!
- А что такого?
- Как что такого? Дура совсем, да? Нам имя надо!
- Ну… он герцог Ле Хайнекен.
- А?!!!!
- Или барон де Форж..
- Ты в своем уме?
- Или граф.. Какая разница? Пока письмо доберется, он поправится, тогда и спросите про настоящее имя. Или как-нибудь ещё узнаете. Может, его искать будут.
Я, вообще-то, не большой любитель разных жестокостей... Но написано интересно. Буду ждать продолжения! _________________ Конторская дача: http://www.diary.ru/~advokot
- Дда? – Ангрен недаром из двоих братьев был мозговым центром. – Я и сам так думал, - неторопливо проговорил он.
(«Как же, думал…» - усмехнулась про себя Геллерта.)
- Но ты, разумеется, понимаешь, что нам ВСЕМ нельзя огорчать отца? – веско произнес брат. – А то он разгневается на всех, и на тебя тоже.
(«В первую очередь на меня», - согласилась сестра).
- Так что письмо… я, может быть, и напишу. А ты поработай-ка тоже как следует, - приказал брат, начавший обретать почву под ногами. – Подлатай его. Всё равно нам нужно узнать, кто он такой. И чем раньше мы продолжим разговор, тем лучше.
Ну ладно. Нам надо отдохнуть, - и Ангрен с облегчением повернулся к сестре спиной.
- Старайся, - буркнул Фейлар.
- Господин! – Райнеке ни в коем случае не хотел ссориться с молодыми господами. – А мне что прикажете?
- Госпоже Геллерте помоги, - бросил Ангрен через плечо.
Палач подошел к Кертену и осторожно опустил цепь. Когда ноги пленника коснулись земли, он тихо попросил:
- Госпожа… Вот тут нажмите, не сочтите за труд…
Геллерта нажала какой-то металлический шпенек, оковы раскрылись – и Райнеке ловко подхватил бесчувственного Кертена.
- Куда его, госпожа?
А что, есть выбор?! Кроме убогого топчана и крохотного стола со скамейкой в темнице из мебели был разве пыточный инструмент.
- Сюда. Не отходи - помогать будешь!
Палач затоптался рядом раздражающей массой.
- Дак я это.. Чего я?
- Переверни. Вот так. Кровь оботри. Да не этим! Вот, возьми. И поаккуратней! Что тут творилось?
Палач изложил.
Гелерта помрачнела.
- Проклятье!
Палач шарахнулся – из губ девушки вылетело крохотное темное облачко – видать, от души сказанула. Пришлось хватать на лету и впитывать в тряпку – пригодится на что-нибудь потом. Например, на братцев прыщи наслать..
- О духи Цитадели.. – девушка раздраженно рылась в сумке, вытаскивая пузырьки. Ну конечно – лечи! Лечи! А как, не скажете? Между прочим, для того, чтобы этот.. (боги темные, а почему она назвала его полуэльфом?) остался жив, ей требуется добавить в зелье кровь девственницы!
Может, братья соизволят ей сказать, где в замке осталась хоть одна девственница?! Придурки озабоченные!
Пришлось резать свою руку..
Этот пленный будет ей здорово должен!
Гелерта полоснула маленьким острым ножичком и набрала немного крови в пузырек. Ой, больно-то как! Затем привычными движениями добавила из нескольких кулечков то, что нужно, разбавила… и остановилась в задумчивости. Хорошо бы пленнику это дать выпить поскорей, ну и раны тоже намазать… Но сможет ли она заставить его сделать глоток?
Может, он скоро придет в себя?
Хотя вряд ли.
Повинуясь безмолвному приказу, Райнеке приподнял Кертена за плечи. Голова запрокинулась, и Гелерту опять поразил остановившийся взгляд огромных сине-черных глаз.
Она даже поднесла пузыречек к губам пленника… и беспомощно остановилась. Окровавленные губы были крепко стиснуты.
Палач понял взгляд хозяйки по-своему.
- Госпожа, простите… - он действительно чувствовал себя виноватым. – Я, конечно, должен был дать ему попить, да я и хотел… Но ваши братья не позволили мне взять воды, им было некогда. Я ведь профессионал всё-таки, а господа просили чтобы не калечить… - сбивчиво оправдывался он. Мне сходить за водой?
- Сходи, - коротко ответила Геллерта.
Палач ловко опустил голову Кертена на подголовник из его же собственной куртки и испарился.
- У него ведь большая потеря крови, - подумала девушка. – И нужно питье… а я забыла. Палач помнил, а я нет…
Выходит, я хуже палача?
Она постаралась мысленно повторить себе всё то, что рассказывали в замке о жестокости Светлых к тем, кто попадал к ним в плен. И всё равно было непередаваемо гадко на душе.
Райнеке быстро вернулся с фляжкой воды и молча положил ее рядом.
Гелерта тем временем размотала повязку на руке – теперь уже рану нужно было зашивать. Рука выглядела скверно. Простая параллель вдруг пришла в голову молодой хозяйке замка…
Ее собственная рука, только что порезанная ножом, беспрерывно ныла, не давая о себе забыть. Но не нужно было обладать каким-то особенным воображением, чтобы понимать, насколько страшнее болела та рана, которую она сейчас пыталась залатать… и что это такое было, когда пленник висел на раненой руке.
На одно мгновение Гелерта представила это себе – и что-то больно сжалось глубоко внутри. А потом уже стало не до того.
Она поняла, почему забеспокоился Райнеке: похоже, у пленника начиналась лихорадка. Кожа была очень горячей, а рука прямо горела. Проклятье, проклятье… ну хоть кровь остановить…
Сосредоточившись, она старательно продолжала свою работу, когда палач опять заговорил.
- Госпожа… посмотрите потом, может что-то сделаете… вот тут. – Он указал на то место, куда ударил кулак старшего брата. – Там… ну словом поймете. Переломы, наверное. Я тут не при чем. И вообще, - решился Райнеке, - что я вам скажу: всё равно он будет молчать. Я же вижу – меня трудно обмануть. Этого человека можно убить, но нельзя заставить говорить, если он сам не захочет. Это же бард.
- Как ты сказал? – встрепенулась Гелерта. – Откуда ты знаешь?
Палач усмехнулся и взял пленника за руку. На кончиках пальцев были характерные мозоли от струн.
- Меня не обманешь, - повторил Райнеке. – Я со многими сталкивался. И всё равно не смог бы заставить его говорить. Да он ведь вообще ни звука не проронил.
Что-то непохожее на обычную угрюмую услужливость прозвучало в голосе палача…
Девушка только головой покачала – похоже, ее братцы могут ждать своего выкупа до рыбьего пенья! Пленник попался – как раз по их удаче.
Помнится, лет в пятнадцать собрались они на охоту за лосем… Вернулись через два дня вусмерть пьяные с тушей коровы. Потом старшему с какой-то радости захотелось жениться. Чуть под венец с пугалом не отправился – когда невесте подшутить вздумалось. Теперь вот пленного отловили. Не про них этот парень… упрямый..
Или нет. Не упрямый…
Машинально обследуя грудь пленника самыми кончиками пальцев, она мысленно подбирала слово.. и наконец оно подвернулось. Гордый. Он гордый..
Бард.
Ну что ж… ей просто. Надо. Постараться. Его вылечить. Она подумает обо всем этом потом… кто же прав. И кто она сама…
Боги, осколки кости… кажется. Следы от игл… это не так страшно… но почему ей самой опять стало больно?
Только бы не порванное легкое. Только бы это был просто ушиб. Ну пожалуйста. Ей ведь никогда не доказать отцу, что она не смогла бы помочь…
Под размотанной повязкой всё стало намного хуже. Она нажала чуть посильней – и ещё одно сломанное ребро двинулось под ее руками… а пленник вдруг застонал. Первый раз за всё время.
Гелерта встрепенулась, отдернула руку, словно обжегшись – и увидела, что синие глаза больше не смотрят в одну точку. Глаза были закрыты. А над лицом словно клубился еле видимый туман. Что это?!
Только не уходи…
Она приподняла голову пленника. Пульс на шее бился часто-часто. Слишком часто и слишком слабо.
Снова хриплый стон и кашель…
Янтарный отлив каштановых волос стаивал, как льдинка в ладони. Широкий нос и упрямый подбородок словно плыли в тумане.
Гелерта ошеломленно наблюдала, как чужой облик стекал с лица пленника.
Крупные и резкие черты менялись и приобретали какую-то непривычную гармонию… Что-то похожее она видела однажды на старой картине.
Удлинились к вискам прихотливо изогнутые черные брови и уголки глаз.
Вот оно что! Невероятной красоты густые пепельные волосы с редкими темными прядями… точеные черты… Да он же эльф!
А что, если…?
Нет. Исцеления не произошло. Никуда не делись ни раны на груди, ни истерзанная опухшая рука…
И лицо оставалось таким же измученным.
- Аларик, - тихо произнес Кертен, не открывая глаз. – Это ты? Я почему-то не могу встать… подожди…
Вместе со словами изо рта у него вытолкнулась кровь.
Гелерта смотрела, как во сне, на Райнеке. Палач очень ловко приподнял Кертена за плечи и почти прижал к себе.
Кертен протянул к нему руку, палач схватился за нее… а потом выпустил и тихо положил обратно.
Гелерта сама не знала, почему она не может взглянуть в глаза Райнеке. «А ведь он уйдет из замка, - вдруг подумала она. – Может быть, даже завтра.»
- Аларик! Аларик! – в зал влетел подросток лет тринадцати-четырнадцати – соломенные волосы копной.
- Не Аларик, а господин Аларик! – поджала губы сидящая рядом с камином женщина, - Вы паж, Рональд, пора бы вам знать, как обращаться правильно к владыке Дома.
- Мам, я владыка, лишь пока отец не вернется из столицы! – рассмеялся молодой человек, ободряюще кивнув юнцу. – В чем дело, Рональд?
- Голуби кружат! Те, черные!
- Что? – Аларик спешно вскочил. – Черные? От Кертена?
- Да. Уже садятся! Целых три штуки!
- Как?... Но.. Но они не должны прилетать вместе!
Наследник замка бросился из зала, забыв о докладе управителя и проигнорировав недоуменно-гневный вскрик матери.
Голуби не должны были прилетать вместе.
С Кертеном что-то случилось…
- Милорд, записки нет! – голубятник уже приманил птиц, и засыпав им корм, осторожно обследовал хрупкие птичьи тельца..
Проклятье!
-Ты внимательно смотрел?
- Извольте глянуть милорд, пусто…- вид у парня был виноватый. Ты-то здесь при чем, малый..
Его милость наследник поместья выругался, зло и бессильно.
Плохо. Все очень плохо. Хуже некуда. Птиц никто не выпускал. Они просто вылетели сами из разбившейся клетки и машинально полетели домой…
Иначе Кертен хоть что-то написал бы, хоть стихи, хоть очередную шуточку в своем духе типа списка слов любви на языке снежников, хоть рожицу ехидную нацарапал!
Аларик хорошо знал младшего брата: озорник и острослов, тот никогда не был безответственным и легкомысленным, что бы там ни говорила мать. Под ехидством и веселыми выходками скрывался ум, наблюдательность, умение взвешивать и рассчитывать. Недаром молодого совсем парня взяли в посольство, да еще на разведмиссию. Кертен, Кертен…
Что произошло?!
Ведь еще вчера вы благополучно возвращались домой…
Так.
Срочно к королю. Узнать о судьбе посольства. Подать прошение о розысках. Известить отца..
В коридоре что-то загремело, простонала открывающаяся дверь… Глухо протолкнулись сквозь стену чьи-то голоса.. Братья? Возвращаются?
Зачем она это сделала, Гелерта не смогла бы объяснить. Но чистая тряпица небеленого полотна порхнула в ее руках… и легла на голову пленного.
Спрятать. Укрыть.
Пока.
Что с ней…
И что с палачом?
Наклонившись, Райнеке быстро свел углы ткани и связал их наподобие косынки…
- Так не сползет, - пояснил он слегка виновато…
Что за бред? Лица все равно не скрыть.. Что с ней? Что такое?...
Дверь громыхнула еще раз… и все стихло..
- Наверное, их милости того… заглянули в винный погреб. И задержались…- прогудел Райнеке.
Геллерта уронила ладони… Ну конечно. Они не возвращались.. Просто задержались.
Райнеке снял маленькое покрывало и осторожно вытер кровь с лица Кертена.
- Госпожа… а как вы прознали-то, что он эльф? Простите за дерзость, конечно… Только с лица-то он человеком был, вылитым. Да и по телу.. я-то понимаю.. Как вы усмотрели-то?
Девушка пожала плечами.
Меньше всего ей хотелось сейчас врать.
Сами духи, видимо, решили избавить ее от неприятного разговора – пленный шевельнулся. На искусанных губах процвела лукавая мальчишеская улыбка..
- Эльф, эльф… - выдохнул мягкий шепот - Ну да… я же наполовину эльф.. я же тебе говорил. Ты разве забыл, Адриен?
Палач молча слушал, прижав к своему плечу голову Кертена и нашаривая другой рукой фляжку с водой.
- Ты всегда всё помнишь, - тихо продолжал Кертен. – И всегда предусмотрителен, не то что я…
Его губы опять дрогнули. Геллерта почему-то сидела неподвижно и не отрываясь смотрела на окровавленную улыбку на красивом лице.
- А вот я тебя не уберег, - лихорадочно шептал Кертен, - зачем же ты остался?! Я бы и один их задержал… Вы бы успели уйти… Как я теперь Альрене в глаза посмотрю?! Это ведь я – младший сын, мне можно… А ты… должен вернуться!
Палач ловко поднес к губам пленного фляжку с водой и еле слышно пробасил:
«Пей. Пожалуйста». Не открывая глаз, Кертен сделал несколько глотков.
- Прости… меня… - сказал он неожиданно, оторвавшись от фляжки, и сжал руку палача.
«Мне нельзя было брать тебя с собой, Адриен! Ведь достаточно было просто приказать. Ты бы послушался! Почему же я не приказал тебе?»
Ему казалось, что он произнес это вслух. Но Райнеке с Геллертой слышали только, как в груди пленного что-то хрипело при каждом вдохе.
- Я не смог… приказать тебе… меня бросить... - еле слышно проговорил Кертен срывающимся хриплым голосом. «Ты не можешь мне запретить умереть за друга»… «Ты не можешь меня оскорбить»…
- Это… я уже слышал от тебя… - неожиданно внятно, с горечью, сказал пленник, - Но тогда… всё обошлось… - Кертен тяжело вздохнул, и вздох перешел в мучительный стон.
Палач молча смотрел на тонкие пальцы, сжимающие его руку, как рукоять меча.
- Ну вот он вам сейчас всё и расскажет, - угрюмо проговорил Райнеке. – И калечить мне его не придется. Тем более всё равно без толку. Да и вообще… Он что-то буркнул.
Почудилось ли Геллерте, что он сказал «не хочу»?!
УУУУУУУУРРРРРРРРРРРААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Супер Девочки вы просто гении
а когда еще будет ?????? _________________ Хорошая, когда спит клыками к стенке гроба.
У нее милая улыбочка во все 28 зубов и четыре клыка
Девушке почему-то захотелось взглянуть в глаза палачу – никогда раньше у нее не возникало желания понять, о чем тот думает.
Кто вообще смотрит в лицо палачам? Только их объекты. А сейчас – захотелось. Странно…
Но Райнеке уставился на руку Кертена, на которой вдруг отозвалось блеском на веет факела небольшое кольцо.
Палач мог бы поклясться, что раньше этого кольца не было.
Тонкий обруч серебристого металла – но не серебро. Необыкновенно искусно выполненная имитация крохотного, но живого листа с каплей росы – прозрачный светло-зеленый камень.
«Наверное, это эльфийское кольцо, - догадалась Геллерта. – И мы его увидели, только когда растаяла маскировка…»
Осторожно и медленно палач высвободил свою руку из сжимавших ее пальцев пленника.
Аккуратно и почти бережно пристроил его голову повыше на импровизированной подушке.
И встал.
- Госпожа, я вам ещё нужен? – спросил Райнеке прежним невыразительным голосом.
- Нет, можешь идти, - не сразу ответила девушка. – И забери это… Она указала на ящичек, с трудом удерживая гримасу отвращения.
- Конечно, госпожа. – Палач стал медленно собирать иглы, какую-то веревочку с навязанными узлами и что-то ещё из орудий своего труда.
Геллерта не следила за его движениями, но краем сознания отметила еще одну странность - Райнеке явно не торопился.
Задумчиво укладывая всё в ящичек, он и то и дело оглядывался на узника.
Закончив сборы (наверняка мог бы все свои причиндалы уложить в три раза быстрее!) палач поклонился и – ещё раз шагнул к изголовью пленника.
Казалось его что-то притягивает.. Или тревожит… Странно, странно… Ну что застыл, эльфов не видел? Смотри и уходи…
Кертен больше не стонал, только тяжело дышал. Пепельные волосы вспыхивали серебром в свете факела…
- К услугам госпожи. – Райнеке медленно повернулся и, ссутулившись, вышел, ещё раз оглянувшись на пороге.
Даже Геллерта не услышала, что палач еле слышно прошептал:
- Прости меня.
Она думала о своём.
Вернее, старалась не думать – мыслей было слишком много, и они пульсировали в голове, болью сжимались где-то в горле… Она и сама чувствовала себя… странно.
«У меня что, тоже лихорадка, что ли?!» - с досадой сказала себе Геллерта.
Да нет вроде…
Вот и с Райнеке что-то не то…
Более уравновешенного и ко всему равнодушного человека ей встречать не приходилось. Равнодушного к своей и чужой боли. Однажды уличенный в нападении на слуг герцога разбойник, изловчившись, швырнул в палача чем-то… словом, раскроил тому лоб и разбил челюсть. Гелерта случилась рядом, когда Райнеке приводили в порядок, и его каменное лицо ещё тогда удивило ее… Да он за последний час сказал, пожалуй, слов больше, чем она слышала от него за два последних года!
А рука пленника вроде стала тоньше. И пальцы. И талия. Наверное, маскировка касалась не только лица… Ну какая ей разница?!
Сможет ли он снова играть на гитаре этой рукой?
«А выйдет ли он вообще из этого подземелья?» - произнес кто-то внутри нее.
И Геллерте представилось, как тот же Раф выносит Кертена из замка. Болтаются руки, спутались светлые волосы, а на спокойном лице смотрят в небо мертвые глаза… Неглубокая яма возле стен замка навеки скрывает от людских глаз отчаянного барда…
«Он сам остался прикрывать друзей. Он знал, на что идет…»
Нет, она точно спятила! Надышалась лекарством или в камере проклятья висят? Надо будет посмотреть потом – а то еще пару раз сюда придешь и не поймешь, с чего это рассудок покинул…Какое ей дело, до того, что он там решал и рассчитывал? Он в темнице. А ей надо быть поумней, пока не оказалась там же. Лечи, раз поручили!
Теперь надо, чтобы он выпил ее зелье.
Девушка приподняла голову Кертена, приставила к его губам маленький сосуд…
- Выпей скорее, так надо… Голос прозвучал взволнованно и показался ей самой незнакомым.
- Альрена… ты здесь? Ты опять со мной возишься? – неразборчиво прошептал Кертен. – Ты иди, не беспокойся, ничего страшного…
Он даже улыбнулся… улыбнулся и опять закашлялся… и попытался отвернуться в сторону от девушки, наверное, чтобы воображаемая Альрена не увидела, как он пытается сплюнуть кровь, а она никак не останавливается.
Ох, нет! Проклятье, не может быть! Плохо… Совсем плохо.
Черт, вот дура безмозглая, с рукой возилась! На грудь надо было смотреть! На сломанные ребра!
Ведь он же… умирает.
Нет. Нет-нет-нет, нельзя это допустить!
Сейчас.. сейчас я что-то… придумаю…
Она с трудом переложила его чуть повыше. Кертен больше не пытался отвернуться – наверное, не было сил. А кровь тихо струилась из угла рта.
Гелерта закрыла глаза руками. Спокойней.
Не нервничай. Да что ж со мной такое…
И вдруг вспомнила своего единственного, если не считать няни, друга – лохматую собаку. Ни бойцом, ни охотником пес не был, хотя исправно охранял маленькую хозяйку. И однажды лошадь отцовского друга ударила его копытом… Конечно, он должен был умереть. Заплаканная Геллерта убежала, прижимая к себе искалеченного пса. А в своей комнате долго-долго сидела, обняв его и упрашивая неизвестно кого, чтобы можно было передать собаке хотя бы часть ее сил и здоровья, чтобы каким-то неведомым ей образом срослись сломанные кости и разорванные сосуды…
Кстати, Черныш жив до сих пор. Поседел только…
Что она сделала тогда – Геллерта так и не поняла.
Но воспоминания заставили ее решиться. В конце концов, хуже уже не будет. Просто не может быть.
Медленно и осторожно она положила свои ладошки на грудь пленника – туда, где под переломанными ребрами не прекращались тихие булькающие хрипы. Теперь девушка ясно это слышала.
Гладкая сухая кожа, словно пылающая огнем… а внутри разорванное легкое… вот же оно, и обычными средствами ничего нельзя сделать…
Чтоб этого … братца вот так же ткнули, да чтоб он с коня рухнул!
С губ снова сорвалось темное облачко, но на этот раз Геллерта не обратила внимания.
Ты же эльф, почему же ты умираешь! Ведь эльфы – лучшие целители…
А если... Какое странное чувство. Словно кто-то то ли ведет, то ли толкает…
Гелерта больше ни о чем не думала. Только о том, что ей безумно хочется собственными руками свести края раны, соединить и держать… пока кровь не остановится… и острые, как нож, края сломанной кости… только бы не выпустить, нельзя, а то будет ещё хуже… не отвлекаться, не смотреть на него.
Не отнимая рук, она встала на колени.
Холодно, как же холодно…
* * *
Сколько же часов прошло? Сколько она здесь? Гелерта пошевелилась, попыталась встать и чуть не упала.
Перед глазами мерцали крошечные искры.
Только теперь она посмотрела на Кертена.
Опять эта улыбка. Что же такое хорошее ты увидел там, в своем сне, далеко?
Нету сил…
Она аккуратно накрыла Кертена. И не стала больше ничего делать.
Только, достав что-то из кармана, на секунду прикоснулась ко лбу Кертена.
Если у нее что-то получилось – то хорошо… а нет, так больше ничего не поможет.
Как пьяная, пошатываясь, она вышла во двор. Не хотелось подниматься к себе наверх.
Тихий вечер звенел далекими цикадами и пах дымом из печей. Гелерта брела по двору, не зная куда и зачем.
Возле ее грядок с лечебными растениями девушка с удивлением заметила Райнеке. Палач сидел на толстом бревне, сгорбившись и положив локти на колени.
И молча смотрел в одну точку.
Завидев хозяйку, Райнеке поспешно вскочил и уставился на нее выжидающе…
Геллерте показалось, что он хотел что-то спросить. Но промолчал.
- Райнеке, - сказала Геллерта бесцветным голосом, - принеси туда одеяло какое-нибудь… укрой его. Положи повыше. И пусть огонь горит, дров принеси. Там очень холодно…
- Конечно, госпожа. Райнеке быстро и даже как-то весело зашагал к замку.
Геллерта пошла дальше… В дальнем углу двора была конюшня. И оттуда доносилось что-то совершенно ей незнакомое, - в первый момент девушка даже решила, что ей просто чудится или она бредит на ходу.
Мужской голос напевал какую-то песню – или балладу? Геллерта не знала, как это называется. Не было звона струн, только высокий молодой голос негромко и задумчиво, словно вспоминая, выводил слова.
Не на золоте полей, чья трава густа,
Не у моря, где на скалах сверкает соль,
А у вражеского рва на краю моста
Наконец нашел тебя я, о мой король…
Из десятков тысяч лиц через сотни лет,
Я узнал тебя, король, сквозь печати бед
По сиянию волос, где застыл рассвет,
Я узнал, и на уста наложил запрет.
Девушка невольно посмотрела на высившийся вдалеке мост…
Менестрели набегут, как мошка на свет,
И такого напоют про любовь и боль,
Что не выяснить уже, жил ты или нет,
Не узнать тебя боюсь я, о мой король.
Так лежи же, мой король, средь сожженных трав,
Возле черного моста, где ты принял бой,
Крылья западных ветров отпоют твой прах,
Чтобы в смерти ты остался самим собой. (с)
Простая мелодия спокойно и скорбно звучала в тишине…
Чей же это голос? Бриан, кажется, новый конюх… Да какая разница!
Геллерта повернулась и тихо пошла прочь, не замечая, что слезы текут одна за другой.
Последний раз редактировалось: Лёна (13 Июн 2008 10:10), всего редактировалось 1 раз
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
