Герой романа

[Релле]

Ночью почему-то особенно четко и ясно воспринимается мир. Будто солнце, скрывшись за горизонтом, унесло с собой веру в сказку, смахнуло последним своим лучиком с глаз розовые очки. И все события минувшего дня предстают в совершенно ином свете.
Тишина ночи, особенно таинственная и манящая, отличается от дневного затишья именно тем, что сейчас и начинается настоящая жизнь. Жизнь открытая, прекрасная. Но вот в чем беда: в эти полночные посиделки с людей совершенно слетают любые самоограничения. Днем забывчивый и ветреный, ночью становится внимательный и серьезный. И дело не в том, что душа будто выворачивается наизнанку, нет. Такое ощущение, что весь мир тебя сейчас внимательно слушает и откликнется на любое слово, которое ты произнесешь, будь это ругательство, крик о помощи или безнадежный вой души, ищущей свою вторую половинку. Неважно теперь, найдешь её или нет, но ночь тебя внимательно выслуша-ет и помолчит вместе с тобой, как верная подруга.
Сколько часов прошло в раздумьях, я не знаю. Да если честно, знать вовсе не хотелось, равно как и спать, есть, идти куда-то, жить… Эта ку-терьма порядком надоела мне, повисла тяжелым мешком на плечах весом в пару сотен тонн и давит, клонит к земле. Мысли, как ни странно, ещё роились в голове, но уже слегка однообразные и скучные. Бесполезная, никчемная жизнь… может, кому-то и кажется, что стать королевой руса-лок – это зашибись как круто и вообще, при моем статусе на что-то жало-ваться просто кощунственно.
Но я бы всю эту бесполезную охапку привилегий с радостью сбагрила кому-то другому, если бы мне взамен предложили вернуть Данилу. Сила и власть ни в какое сравнение не идут с обычным человеческим чувством, с любовью.
И всё же, сейчас мне хотелось забыться. Стать бесчувственной русал-кой и презрительно кривить губы, вспоминая прежние мысли. Как же им в этом отношении повезло! Не знать ни душевной боли, ни горя, ни стра-даний. Лишь жесткое подчинение и сердце, закованное в безотказную броню из стальной чешуи и четкого следования иерархии. Красота!
– Мурр? – с какими-то полувопросительными интонациями мяукнула кошка. Она запрыгнула мне на колени и ткнулась в мокрый от слез под-бородок, напрашиваясь на ласку. Я небрежно провела ладонью по её гладкой черной шерсти и вдруг ойкнула от небольшого, неожиданного удара током. Кошка в ответ на укоризненный взгляд только ещё раз не-винно мяукнула и потерлась об подставленную ладонь.
– Что ж, дорогая моя, я, пожалуй, пойду, – я скинула с колен это на-глое создание и поднялась. Куда идти, зачем, – какая разница? Находить-ся здесь ещё тяжелее. Воспоминания столь свежи после долгого забвения, столь реальны… И, что страшнее всего, крик не поможет выпустить из себя терзания, исцарапавшие в кровь сердце.
Выйдя на свежий воздух, я закрыла глаза. Слезы бежали по щекам из-под ресниц, с ними меня покидало что-то ещё, но что?.. Все так же стоя с закрытыми глазами, я обхватила себя руками, будто пытаясь со-греть, и сам собой с губ полетел беззвучный шепот, мелодичный, но ка-кой-то горячий и сухой.

Вариации бесчисленны любви,
Но не дает покоя лишь одна, -
Чья длань подобно смерти холодна, –
Придет сама, зови иль не зови.

Успей шепнуть я, что ты мной любим…
Но так недолговечен век людской!
И не узнать, обрел ли ты покой,
Пока мы на земле грешно скорбим.

Зачем, зачем я сделать не успела,
Так много не успела я сказать
Тебе!.. Без толку, сумрачная гать
Уже шальную песнь свою пропела.

Моя любовь... Несчастная любовь,
Холодная и пепельно-сухая...
Ты будешь жить во мне всегда, лихая,
Моей душой живя и – умирая!
И я сквозь слезы верю – ты со мной...

Ноги внезапно подкосились, отказываясь повиноваться, – я упала на землю, и тут же в каком-то безумном, яростном порыве содрала с себя без жалости грязное, тяжелое манто, пиджак. Я сбросила с себя всю одежду, отшвырнула её, не глядя, и поднялась – абсолютно нагая. Ноги тряслись, но силой воли мне удавалось держаться вертикально.
Надо решиться. Сосредоточиться и решиться.
На что, спросите вы? Да я, наверное, и не смогла бы тогда ответить – на что. Я просто доверилась интуиции и резко распахнула дверь, за кото-рой призывно волновалась зеркально-черная гладь. Она манила, звала, шептала, обещая избавить от тоски и тревог. Шагнуть туда, казалось, со-всем легко, как никогда раньше. Ни страха, ни боли, ни адреналина – ни-чего не останется! Лишь в голове будет гулко стучать кровь, да и то все реже и реже, спокойствие придет, пусть медленно, но верно!..
Силой воли я заставила себя оторвать взгляд от этой заманчивой ло-вушки, смертельной, но столь желанной для меня… Ну, уж нет! Я так лег-ко не сдамся! В этом мире ещё остались те, кому моя смерть только на руку, те, кто принял непосредственное участие в гибели Данилы. И они обязательно поплатятся за то, что сделали! Все!
Деревянная дверь с гулким стуком захлопнулась.
Говорите, мир был на грани войны? Так и быть, поверим. И если слу-чилось так, что главная битва ещё впереди, войска людей примут под свои знамена ещё одного бойца. Дезертира и предателя – как будут ду-мать все. Ну и пусть. А я просто буду мстить жестоким ундинам. За свою любовь, за свою жизнь.
Но прежде – нужно добраться до Вилонии, найти короля Самуила и представиться, остальное уже сделает репутация. Но путь придется пре-одолеть пешком, не прибегая к способностям тритона, а это значит, мне необходима карта. Или проводник. Причем лучше второе, потому как даже с подробным планом и описанием местности пустыря мне вряд ли удастся найти там хоть одну свалку! Топографический кретинизм неизле-чим, и, думаю, некоторые люди меня поймут.
Однако отправляться в путь НАСТОЛЬКО налегке я не собиралась, сколько бы ни была велика жажда мести, и думаю, в доме найдется вол-шебный мини-чемоданчик, подобно тому, что я видела у Эльзы.
Сборы прошли невероятно быстро, все, что мне требовалось, нашлось прямо в избе. Из одежды я решила вернуться на улицу только за нижним бельем. В остальном выбрала темно-зеленые теплые штаны из грубого ма-териала, черную рубашку с несколькими потайными отделениями у ман-жет и за отворотом воротника, подвязала немного болтающиеся штаны найденным на одной из полок шкафа ремнем с шестью кожаными ме-шочками, прикрепленными к нему. В три я запихнула раздобытый чудо-чемодан размером со спичечный коробок, из финансов – две золотые (цельные) монеты, штук семь серебряных и горсть медяшек, а потом склянку с нашатырем и кусочек ватки. Все это добро спокойно валялось на виду, поэтому присвоить его не составило для меня абсолютно никако-го труда.
Внимательно осмотрев обе комнатки ещё раз, я собралась было вый-ти на улицу, но взгляд очень удачно выцепил из пыльного барахла, сва-ленного в углу, невероятно интересную вещь. К тому же ещё и весьма знакомую.
Я, наверное, улыбалась довольно глупо, но находка моя оказалась на-столько своевременной и полезной, что смеяться хотелось. Ровно через два мгновения на мне красовался дивный черный плащ до пят с широ-ким капюшоном, колоссальным запасом тепла и несколькими подпали-нами по подолу. Металлическая пряжка в виде силуэта кошки, предупре-дительно выгнувшей спину в ощущении опасности, никак не хотела за-стегиваться, но, как говорится, терпение и труд все перетрут!
Справившись, наконец, с плащом и глотая набегающие слезы, я по-скорее выбежала на улицу, чтобы не разреветься окончательно. Это был его дом, его жизнь, его запах впитался в бревенчатые стены, делая каж-дую проведенную здесь минуту моим личным адом. Больно и одиноко. Как всегда. Даже забавно, в прошлый раз я была точно такой же – всеми покинутой, брошенной и несчастной. Только многое уже успело изме-ниться за это время. Конечно, у меня есть Дима и я его очень люблю, но… Но долг здесь ещё не оплачен. Когда я отомщу, я обязательно вернусь до-мой, а пока…
Мои старые вещи сиротливо валялись на холодной земле одной ку-чей. Неожиданно вспомнив, я метнулась к позабытой сумке и бережно оттуда достала нож. Нет, не кухонный резак для хлеба, а боевой нож, од-нолезвийный, в кожаных ножнах. И тоже его подарок. Теперь я знаю, по-чему везде носила его с собой. Теперь мне все ясно. Чтобы кое-как при-цепить ножны к ремню мне потребовалось много времени, да и после всех усилий казалось, что оружие вот-вот упадет. Ну да ладно, потом пе-ревяжу покрепче.
Я с грустью посмотрела на скинутую недавно одежду, уже грязную и пыльную. Что ж, вот тут и сгорят последние воспоминания о суматошной Рите Гресевой из двадцать первого века. В этом мире ей не место. Здесь нужна холодная и трезвая душа Маргариты, одной из детей всемогущей Воды.
Под моей ладонью вещи сначала обуглились. Первым вспыхнуло ман-то. Оно горело ярко и празднично, как чучело Масленицы в Прощёное воскресенье на детских утренниках.
– Дерьмо кошачье! – вдруг звонко вскрикнул детский голосок непода-леку. Если точнее – из-за забора. Если максимально конкретизировать, то на заборе, отделяющем дом лекаря… то есть, этот дом от других, балан-сировал мальчишка. Произнеся эту фразу, он спрыгнул на землю, резво подбежал к костру и оббежал его раз пять, то и дело восклицая "Ух, ты!" или "С ума сойти!". Видно, никак налюбоваться не мог на яркое пламя, быстро поглощающее синтетику. Удовлетворив свое любопытство, маль-чишка повернулся лицом, и мне сразу захотелось весело рассмеяться его радости. А ещё – очень уж забавно выглядел этот пацанёнок со щербатой улыбкой от уха до уха.
– Вы – фея?!
Вот тут я уже не сдержалась, дикий смех с торжеством прорвался наружу. Я хохотала как сумасшедшая, напугав до мокрых штанов маль-чишку, наверное, с минут пять, упав под конец на землю. Когда же мне удалось окончательно успокоиться, непосредственный ребенок задал вновь свой животрепещущий вопрос.
– Так вы фея? Или ведьма?
– Ох, ребенок, – вздохнула я, тяжело, с кряхтением поднимаясь на ноги. – Каждая женщина по сути ведьма! Но не всякая может, как я. Так что можно сказать и так – я ведьма. И мне очень нужен человек, который смог бы показать дорогу к прибрежному королевству.
– Это к которому? – поинтересовался мальчишка, подбрасывая на ла-дони мелкий камешек. И как он ещё что-то в такой тьме различает-то? Вещи ведь уже прогорели, синтетика надолго пламя не сохраняет, а это дитя до сих пор различает мелкие предметы! Чудеса, да и только…
– Оно называется Вилония. Знаешь такое?
– О да, да! – ребенок аж возбужденно подпрыгнул, сразу позабыв про бесполезный камешек. – Это же там сейчас собирают бойцов! Я тоже хочу туда поехать, хочу, хочу!!!
– А ты не думаешь, что пока ещё слишком маленький для того, чтобы отправляться на войну? – осторожно уточнила я, парой легких движений отряхивая плащ. Немного запылился от непредвиденного валянья по зем-ле, только и всего. Жаль, подпалины никак нельзя замаскировать. Впро-чем, о чем я сейчас думаю? Надо проводника искать да поживей к Са-муилу отправляться, а не забавляться болтовней с этим взбудораженным ребенком. Решительно прервав уверения мальчишки в том, что он самый-самый, может волков от деревни отогнать в одиночку, а недавно – Ульян-ку из горящей избы вытащил, и что она теперь ему до смерти благодарна, я немного прояснила обстановку:
– Значит, так, малец. Если ты мне находишь проводника, который в целости и сохранности доведет меня до столицы Вилонии, то я, так и быть, замолвлю за тебя словечко при личной встрече с королем. Замета-но?
Мальчишка радостно хлопнул по протянутой ладони и махнул рукой, предлагая следовать за ним. Кивнув, я насмешливо прищурилась. Кого-то мне этот мальчишка напоминает… А вот только кого именно – понять не могу, слишком много времени прошло с тех пор, как я побывала в этом мире в последний раз. И мало ли, где я могла видеть одного-единственного ребенка! Или…
"А Ульянка меня так обнимала, так радовалась! – вещал в моей голове голос мальчишки, его недавнее самовосхваление. – Она теперь ни за что мне змею в кровать не подложит, и кусачий порошок не засыплет в нос-ки!"
Ульянка, Ульянка… Хм… Это…
– Эй, шкет! – свистнула я уже улетевшему вперед юнцу. Тот чуть приостановился и обернулся. – Тебя как зовут-то?
– Иван! – крикнул он в ответ и снова унесся по дороге к уже знако-мому мне трактиру, откуда доносились смех, ругань и характерный звон бьющейся посуды. Интересно, мне просто везет на Иванов или это и есть тот самый негодник, что на пару с упомянутой Ульянкой в меня крапи-вой бросался?
Из трактира на всех парах выбежала девчонка, как две капли воды похожая на моего недавнего (или уже наоборот?) знакомца, и что-то ему затараторила, почему-то косясь на меня. Я тяжело вздохнула. Нет, таки это судьба!
_________________
Во всем величии людей,
Талантов, знаний и свободы
Немного стоящих идей
Сравнимы с гением природы...