Район оказался совершенно мне незнакомым, но общий тип архитектуры и характерная желтая с коричневым вывеска на табачной лавке явно указывали на то, что мы в Анориэне.
Интересно, докуда отсюда ближе, до дворца или до казарм? Второе явно предпочтительнее. Мне бы хотелось переодеться, взять деньги и заглянуть к какой-нибудь специализирующейся по простудным заболеваниям ведьме. В конце концов, пополнить запас сигарет, потому что ментоловых у Валентина никогда нет, а курить чужие можно, но совершенно невкусно.
Весело смеясь, мимо меня прошли четыре совсем молоденьких девочки-ксальмерки. Кажется, я чего-то не понимаю. Но ведь вывески на анорском языке, да и вообще я вряд ли когда-нибудь перепутаю характерный вид здешних улиц и домов.
– Ух ты, это Извр?
Восхищенный голос Сергея едва не заставил меня подпрыгнуть на месте. Видимо парень не отпустил пистолет, когда я внезапно переместилась обратно, в нормальный мир. ТАК глупо даже я себя прежде не вела.
– Это Анориэн. Ну, вроде как. А что конкретно, мы сейчас узнаем.
– Погоди, так это что, всерьез?
Глаза парня округлились, но уголки рта неудержимо тянулись вверх.
– Да. Для тебя, к сожалению, для меня, к счастью… Простите, почтенная леди, не подскажите, где я оказалась?
Почтенная леди была человеком, судя по одежде и прическе, добропорядочной горожанкой.
– Фольсор, леди, – ничуть не удивившись, отозвалась та и неторопливо проследовала дальше.
Я схватилась за голову и застонала. Хуже этого вообще ничего не могло произойти.
– Что? Что произошло? – Заволновался Сергей. – Куда мы вообще попали?
Куда мы попали? Ооо, мы в Фольсоре, свободной торговой зоне между Анориэном и Ксельми. Формально город относится к Анориэну и вроде бы даже должен соблюдать анорские законы. На самом деле ничьи законы он не соблюдает, кроме, разумеется, законов рынка. А это значит, что без денег у нас не получится воспользоваться услугами ни телепортиста, ни телепата. Денег у меня нет, и взять их, что характерно, неоткуда.
– Это довольно… специфический город, расположенный прискорбно далеко от нужной нам точки.
– А в чем проблема-то? Еще раз сделай так, как в первый раз – и мы на месте.
Сказать, что я разозлилась, значит ничего не сказать. Я была на взводе с того самого момента, как услышала слово «Фольсор», и теперь бедняге Сергею не повезло спровоцировать мою истерику.
– Ты думаешь, я это умею, да?!
– Но в первый-то раз это у тебя получилось!
– В первый! Вот именно, что в первый!
Я горько зарыдала и, размазывая слезы пополам с соплями по лицу, сообщила бандиту, что перемещаться я могу только из мира в мир, а столица далеко, а денег у меня нет…
Сережа поскреб затылок и поинтересовался, сколько в Анориэне дают за грабеж. Пришлось перестать орошать слезами мостовую и задуматься о честных способах добычи денег.
Способ первый – заложить единственную имеющуюся ценную вещь, антикварный серебряный портсигар, подарок Листа. Плюсы – большая сумма денег, которую можно было выручить, и быстрота данного процесса. Другое дело, что мне совершенно не хотелось расставаться с вещицей, пусть даже на время. К тому же я подозревала, что портсигар не просто дорогой и антикварный, а ОЧЕНЬ дорогой. И антикварный. В этом случае нас с Сергеем скорее всего примут за воров, и конец будет соответствующий.
Способ второй – найти какую-нибудь работу. Гораздо сложнее, чем первый способ, да и деньги мы получим отнюдь не так быстро. Чем собирается промышлять Сергей, я не знаю, а сама могу устроится в охрану (хотя кто меня в незнакомом городе возьмет), или, скорее пианисткой в кафе или клуб. Беда в том, что музыкантов обычно берут поющих, а я (благодаря простуде, мать ее!) не могу похвастаться даже прежними своими вокальными ужасами.
Про третий способ даже думать не хотелось. Я и не стала, потому что рассматривала только законные.
– Слушай, Аня, если ты так против грабежа…
Да! Против! И посмейте меня только обвинить в косности мышления, я так воспитана!
– Что мешает нам устроиться на легальную работу? Ну, покопаемся пару недель… или телепорты честным труженикам вообще не доступны?
– Доступны, вполне себе так… если эти две недели не есть и не спать, а только работать. И потом я хотела зайти к ведьме, которая специализируется на лечении простуды. Отвыкла болеть.
– Вообще тогда не понимаю, чего ты хочешь. Красть по-твоему аморально, честно заработать невозможно…
– Я уговариваю себя, что надо пойти и заложить одну вещь, которая мне очень дорога… да и не только мне, если честно.
– А в чем проблема? – Удивился парень. – Боишься, что не вернут потом?
– Боюсь, что меня как воровку сразу отправят в участок. Это настолько дорогая вещь, что люди, действительно имеющие на нее право, не ходят по ломбардам.
– Ты торопилась? Тогда не придумывай лишнего. Будем искать… шеф!
Сергей улыбнулся, взял меня за руку и потянул сквозь толпу.
Его величество Валентин IV
Густой сиреневый дым, кажется, вполне мог помешать просмотру государственных бумаг, но его величество в компании с отцом этого не замечали. Настоящий и бывший короли писали и переписывали документы, орали друг на друга хриплыми от долгой и напряженной работы и крепкого табачного дыма голосами и оба все откладывали и откладывали ту тему, ради которой собрались вдвоем в королевском кабинете, не взяв с собой бутылку чего-нибудь крепкого.
В самом деле, хватало и иных тем.
Налоги для купцов выше второй гильдии и содержателей публичных домов от второго класса и выше еще при короле Вирноре выросли, а условия жизни в сиротских домах и домах призрения (ради чего налоги собственно и повышались) не изменились. Более того. В казне будто дыра образовалась. Лент смотрел на личное дело нынешнего казначея и страшно жалел, что предыдущему по его указу отрубили голову. Тот тихо и мирно готовил какой-то непонятный заговор против короны, но, по крайней мере, не воровал в таких катастрофических масштабах.
По дальним хуторам и деревням объявились какие-то непонятные одухотворенные студентики, вовсю вещающие про «власть народа» и про то, как этому самому народу при ней хорошо заживется. Лент было хотел разрешить студентиков отстреливать, но отец отговорил: предложил понаблюдать издалека, и только самых активных отправлять, куда следует.
В сорока верстах от столицы, в деревне, вспышка чумы. Пока ответственный за землю помещик сообщил в Анориэн, чтобы прислали магов-эпидемиологов, семнадцать человек, из них двенадцать детей, умерло. Валентин снял с помещика обязанности и титул, а вообще, стоило снять голову.
И самое главное, ради чего они и собрались, но к чему никак не могли приступить.
– Валентин, ты читал донесения разведки?
Он промолчал. Конечно, с самого начала было понятно, что не все в Виорне жаждут увидеть анорские войска, пусть даже ведомые побочным принцем Кристианом…
– Мне стоит спросить, почему революционная пропаганда была направлена только на один социальный слой, или ты подумаешь об этом сам.
– Зато на самый большой, – огрызнулся Валентин, зажигая очередную сигарету.
– Ну да, и на самый внушаемый. Чтобы полегче было.
Отец вольготно откинулся в кресле, покуривал криво свернутую папироску, хитренько улыбался… Валентин его придушить за эту улыбку был готов. Даром что родного отца.
– Конечно, полуграмотным массам крестьянства и наемных рабочих, уверенных, что в твердой королевской власти их единственная надежда на нормальную жизнь, достаточно было слухов о том, что король – зомби, а управляет всей страной его лишенный права престолонаследия братец на пару с придворным магом. Они тут же изготовились возвести на трон хоть принца Артура, хоть его братьев-бастардов, не особо задумываясь, кто за ними стоит. Но почему ты не подумал о крупных купцах, которые предвидят неизбежные убытки, после установления Анориэном контроля над Виорной? Или о «бедных, но честных» виорнийских дворянах, которые имеют собственное понятие о том, чья это страна. Они отлично помнят, чьи прадеды какую-то сотню лет назад сажали на трон Начинателя Династии – и считают, что имеют полное право как посадили одного, так и сменить его на другого.
Лент выдохнул, смял о край стола окурок, прошелся по комнате и только потом начал медленно говорить:
– Мне кажется, ты знаешь и это, отец. Революционная пропаганда велась и в этих слоях. Да, поверхностно. Да, на недостаточном уровне. Но велась. И она имела бы гораздо большие следствия… если бы не нашлась какая-то противодействующая нам сила.
– Какая-то?
Экс-король вскинул брови и одарил сына своим самым скептическим взглядам, после чего открыл одну из лежащих на столе папок и принялся с брезгливой интонацией, но ровно говорить, изредка сверяясь с бумагами.
– Финансовые льготы деловой элите страны и политические элите дворянской. Неплохо, сын. Думаю, если бы тебе было тринадцать, ты бы додумался до такого же решения. Что значит «какая-то сила»? Ты в первый раз сталкиваешься с виорнийской оппозицией, которая традиционно сильна?
Валентин тяжело упал в кресло, дернул себя за волосы и по-детски поджал под себя ноги. Тяжелый от дыма воздух кабинета вдруг показался ему безнадежным и горьким, как и вся его жизнь, с тех пор как он стал королем. Он попытался достать рукой до окна, но не дотянулся. Встал, подошел ближе, сдвинул щеколду и толкнул тяжелые рамы от себя.
Ледяной зимний ветер моментально ворвался в тесную комнату. Стало холодно, но духота никуда не исчезла; запах табака как будто въелся в мебель, в ковры и в него самого.
– Закрой, дует, – равнодушно бросил отец.
Лент повиновался. Теплее не стало, а дымом пахло по-прежнему. Наверное, стоило приказать затопить камин. Он снова сел в кресло, уставившись прямо перед собой.
– Ты, должно быть, не понял… папа. – С усилием выдавил он. – Мы были готовы к противодействию обычной виорнийской оппозиции с ее демонстративной гипертрофированной дворянской честью. Ни я, ни Лист не ждали, что у нее вдруг окажется лидер, способный моментально собрать людей воедино. Дворян, промышленников, купцов… Всех.
– Кто?
Отец подался вперед, перегнулся через столик, рискуя смахнуть на ковер полную пепельницу.
– Я не знаю, – он развел руками. – Он дворянин, наверное. Его называют «его сиятельство» или просто «герцог», но парни Алистана проверили герцогов, а потом и остальную высшую аристократию в первую очередь. За самыми подозрительными была установлена слежка, но это до сих пор не дало результатов. Аналитики Особой Гвардии полагают, что это не более чем разновидность клички.
– Герцог… – Отец кажется задумался.
Резко встал со своего места, повернулся вокруг себя на каблуках.
– Я не могу детально знать, что происходит в Виорне сейчас, но двадцать лет назад, когда я был молод и полон энтузиазма примерно, как ты сейчас… или, вернее, как ты пару месяцев назад, криминал Виорны, начиная с уличных карманников и работающих без лицензии ведьм и заканчивая проводящими в обход казны миллионные сделки купцами, взял в свои руки один человек. Тогда ему было около сорока, стало быть сейчас, если он жив – а он производил впечатление умного человека – не более семидесяти. Так вот этого человека называли Герцогом. Кстати, вернее, совершенно не к этой теме. Почему ты остановил поиски Ани?
Валентин стиснул подлокотник кресла, не отрывая глаз от драгоценного гобелена, висящего прямо напротив его глаз. Почему отцу нравилось ранить его так больно? Разве он не знал, что расследование не дало никаких результатов, не найдены даже следы похищения. Разве он сам не понимал, когда найдется эта смешная, взбалмошная девочка?.. Стоит только ввести в Виорну войска. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Район оказался совершенно мне незнакомым, но общий тип архитектуры и характерная желтая с коричневым вывеска на табачной лавке явно указывали на то, что мы в Анориэне.
Интересно, докуда отсюда ближе, до дворца или до казарм? Второе явно предпочтительнее. Мне бы хотелось переодеться, взять деньги и заглянуть к какой-нибудь специализирующейся по простудным заболеваниям ведьме. В конце концов, пополнить запас сигарет, потому что ментоловых у Валентина никогда нет, а курить чужие можно, но совершенно невкусно.
Весело смеясь, мимо меня прошли четыре совсем молоденьких девочки-ксальмерки. Кажется, я чего-то не понимаю. Но ведь вывески на анорском языке, да и вообще я вряд ли когда-нибудь перепутаю характерный вид здешних улиц и домов.
– Ух ты, это Извр?
Восхищенный голос Сергея едва не заставил меня подпрыгнуть на месте. Видимо парень не отпустил пистолет, когда я внезапно переместилась обратно, в нормальный мир. ТАК глупо даже я себя прежде не вела.
– Это Анориэн. Ну, вроде как. А что конкретно, мы сейчас узнаем.
– Погоди, так это что, всерьез?
Глаза парня округлились, но уголки рта неудержимо тянулись вверх.
– Да. Для тебя, к сожалению, для меня, к счастью… Простите, почтенная леди, не подскажите, где я оказалась?
Почтенная леди была человеком, судя по одежде и прическе, добропорядочной горожанкой.
– Фольсор, леди, – ничуть не удивившись, отозвалась та и неторопливо проследовала дальше.
Я схватилась за голову и застонала. Хуже этого вообще ничего не могло произойти.
– Что? Что произошло? – Заволновался Сергей. – Куда мы вообще попали?
Куда мы попали? Ооо, мы в Фольсоре, свободной торговой зоне между Анориэном и Ксельми. Формально город относится к Анориэну и вроде бы даже должен соблюдать анорские законы. На самом деле ничьи законы он не соблюдает, кроме, разумеется, законов рынка. А это значит, что без денег у нас не получится воспользоваться услугами ни телепортиста, ни телепата. Денег у меня нет, и взять их, что характерно, неоткуда.
– Это довольно… специфический город, расположенный прискорбно далеко от нужной нам точки.
– А в чем проблема-то? Еще раз сделай так, как в первый раз – и мы на месте.
Сказать, что я разозлилась, значит ничего не сказать. Я была на взводе с того самого момента, как услышала слово «Фольсор», и теперь бедняге Сергею не повезло спровоцировать мою истерику.
– Ты думаешь, я это умею, да?!
– Но в первый-то раз это у тебя получилось!
– В первый! Вот именно, что в первый!
Я горько зарыдала и, размазывая слезы пополам с соплями по лицу, сообщила бандиту, что перемещаться я могу только из мира в мир, а столица далеко, а денег у меня нет…
Сережа поскреб затылок и поинтересовался, сколько в Анориэне дают за грабеж. Пришлось перестать орошать слезами мостовую и задуматься о честных способах добычи денег.
Способ первый – заложить единственную имеющуюся ценную вещь, антикварный серебряный портсигар, подарок Листа. Плюсы – большая сумма денег, которую можно было выручить, и быстрота данного процесса. Другое дело, что мне совершенно не хотелось расставаться с вещицей, пусть даже на время. К тому же я подозревала, что портсигар не просто дорогой и антикварный, а ОЧЕНЬ дорогой. И антикварный. В этом случае нас с Сергеем скорее всего примут за воров, и конец будет соответствующий.
Способ второй – найти какую-нибудь работу. Гораздо сложнее, чем первый способ, да и деньги мы получим отнюдь не так быстро. Чем собирается промышлять Сергей, я не знаю, а сама могу устроится в охрану (хотя кто меня в незнакомом городе возьмет), или, скорее пианисткой в кафе или клуб. Беда в том, что музыкантов обычно берут поющих, а я (благодаря простуде, мать ее!) не могу похвастаться даже прежними своими вокальными ужасами.
Про третий способ даже думать не хотелось. Я и не стала, потому что рассматривала только законные.
– Слушай, Аня, если ты так против грабежа…
Да! Против! И посмейте меня только обвинить в косности мышления, я так воспитана!
– Что мешает нам устроиться на легальную работу? Ну, покопаемся пару недель… или телепорты честным труженикам вообще не доступны?
– Доступны, вполне себе так… если эти две недели не есть и не спать, а только работать. И потом я хотела зайти к ведьме, которая специализируется на лечении простуды. Отвыкла болеть.
– Вообще тогда не понимаю, чего ты хочешь. Красть по-твоему аморально, честно заработать невозможно…
– Я уговариваю себя, что надо пойти и заложить одну вещь, которая мне очень дорога… да и не только мне, если честно.
– А в чем проблема? – Удивился парень. – Боишься, что не вернут потом?
– Боюсь, что меня как воровку сразу отправят в участок. Это настолько дорогая вещь, что люди, действительно имеющие на нее право, не ходят по ломбардам.
– Ты торопилась? Тогда не придумывай лишнего. Будем искать… шеф!
Сергей улыбнулся, взял меня за руку и потянул сквозь толпу.
Его величество Валентин IV
Густой сиреневый дым, кажется, вполне мог помешать просмотру государственных бумаг, но его величество в компании с отцом этого не замечали. Настоящий и бывший короли писали и переписывали документы, орали друг на друга хриплыми от долгой и напряженной работы и крепкого табачного дыма голосами и оба все откладывали и откладывали ту тему, ради которой собрались вдвоем в королевском кабинете, не взяв с собой бутылку чего-нибудь крепкого.
В самом деле, хватало и иных тем.
Налоги для купцов выше второй гильдии и содержателей публичных домов от второго класса и выше еще при короле Вирноре выросли, а условия жизни в сиротских домах и домах призрения (ради чего налоги собственно и повышались) не изменились. Более того. В казне будто дыра образовалась. Лент смотрел на личное дело нынешнего казначея и страшно жалел, что предыдущему по его указу отрубили голову. Тот тихо и мирно готовил какой-то непонятный заговор против короны, но, по крайней мере, не воровал в таких катастрофических масштабах.
По дальним хуторам и деревням объявились какие-то непонятные одухотворенные студентики, вовсю вещающие про «власть народа» и про то, как этому самому народу при ней хорошо заживется. Лент было хотел разрешить студентиков отстреливать, но отец отговорил: предложил понаблюдать издалека, и только самых активных отправлять, куда следует.
В сорока верстах от столицы, в деревне, вспышка чумы. Пока ответственный за землю помещик сообщил в Анориэн, чтобы прислали магов-эпидемиологов, семнадцать человек, из них двенадцать детей, умерло. Валентин снял с помещика обязанности и титул, а вообще, стоило снять голову.
И самое главное, ради чего они и собрались, но к чему никак не могли приступить.
– Валентин, ты читал донесения разведки?
Он промолчал. Конечно, с самого начала было понятно, что не все в Виорне жаждут увидеть анорские войска, пусть даже ведомые побочным принцем Кристианом…
– Мне стоит спросить, почему революционная пропаганда была направлена только на один социальный слой, или ты подумаешь об этом сам.
– Зато на самый большой, – огрызнулся Валентин, зажигая очередную сигарету.
– Ну да, и на самый внушаемый. Чтобы полегче было.
Отец вольготно откинулся в кресле, покуривал криво свернутую папироску, хитренько улыбался… Валентин его придушить за эту улыбку был готов. Даром что родного отца.
– Конечно, полуграмотным массам крестьянства и наемных рабочих, уверенных, что в твердой королевской власти их единственная надежда на нормальную жизнь, достаточно было слухов о том, что король – зомби, а управляет всей страной его лишенный права престолонаследия братец на пару с придворным магом. Они тут же изготовились возвести на трон хоть принца Артура, хоть его братьев-бастардов, не особо задумываясь, кто за ними стоит. Но почему ты не подумал о крупных купцах, которые предвидят неизбежные убытки, после установления Анориэном контроля над Виорной? Или о «бедных, но честных» виорнийских дворянах, которые имеют собственное понятие о том, чья это страна. Они отлично помнят, чьи прадеды какую-то сотню лет назад сажали на трон Начинателя Династии – и считают, что имеют полное право как посадили одного, так и сменить его на другого.
Лент выдохнул, смял о край стола окурок, прошелся по комнате и только потом начал медленно говорить:
– Мне кажется, ты знаешь и это, отец. Революционная пропаганда велась и в этих слоях. Да, поверхностно. Да, на недостаточном уровне. Но велась. И она имела бы гораздо большие следствия… если бы не нашлась какая-то противодействующая нам сила.
– Какая-то?
Экс-король вскинул брови и одарил сына своим самым скептическим взглядам, после чего открыл одну из лежащих на столе папок и принялся с брезгливой интонацией, но ровно говорить, изредка сверяясь с бумагами.
– Финансовые льготы деловой элите страны и политические элите дворянской. Неплохо, сын. Думаю, если бы тебе было тринадцать, ты бы додумался до такого же решения. Что значит «какая-то сила»? Ты в первый раз сталкиваешься с виорнийской оппозицией, которая традиционно сильна?
Валентин тяжело упал в кресло, дернул себя за волосы и по-детски поджал под себя ноги. Тяжелый от дыма воздух кабинета вдруг показался ему безнадежным и горьким, как и вся его жизнь, с тех пор как он стал королем. Он попытался достать рукой до окна, но не дотянулся. Встал, подошел ближе, сдвинул щеколду и толкнул тяжелые рамы от себя.
Ледяной зимний ветер моментально ворвался в тесную комнату. Стало холодно, но духота никуда не исчезла; запах табака как будто въелся в мебель, в ковры и в него самого.
– Закрой, дует, – равнодушно бросил отец.
Лент повиновался. Теплее не стало, а дымом пахло по-прежнему. Наверное, стоило приказать затопить камин. Он снова сел в кресло, уставившись прямо перед собой.
– Ты, должно быть, не понял… папа. – С усилием выдавил он. – Мы были готовы к противодействию обычной виорнийской оппозиции с ее демонстративной гипертрофированной дворянской честью. Ни я, ни Лист не ждали, что у нее вдруг окажется лидер, способный моментально собрать людей воедино. Дворян, промышленников, купцов… Всех.
– Кто?
Отец подался вперед, перегнулся через столик, рискуя смахнуть на ковер полную пепельницу.
– Я не знаю, – он развел руками. – Он дворянин, наверное. Его называют «его сиятельство» или просто «герцог», но парни Алистана проверили герцогов, а потом и остальную высшую аристократию в первую очередь. За самыми подозрительными была установлена слежка, но это до сих пор не дало результатов. Аналитики Особой Гвардии полагают, что это не более чем разновидность клички.
– Герцог… – Отец кажется задумался.
Резко встал со своего места, повернулся вокруг себя на каблуках.
– Я не могу детально знать, что происходит в Виорне сейчас, но двадцать лет назад, когда я был молод и полон энтузиазма примерно, как ты сейчас… или, вернее, как ты пару месяцев назад, криминал Виорны, начиная с уличных карманников и работающих без лицензии ведьм и заканчивая проводящими в обход казны миллионные сделки купцами, взял в свои руки один человек. Тогда ему было около сорока, стало быть сейчас, если он жив – а он производил впечатление умного человека – не более семидесяти. Так вот этого человека называли Герцогом. Кстати, вернее, совершенно не к этой теме. Почему ты остановил поиски Ани?
Валентин стиснул подлокотник кресла, не отрывая глаз от драгоценного гобелена, висящего прямо напротив его глаз. Почему отцу нравилось ранить его так больно? Разве он не знал, что расследование не дало никаких результатов, не найдены даже следы похищения. Разве он сам не понимал, когда найдется эта смешная, взбалмошная девочка?.. Стоит только ввести в Виорну войска. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
А зачем тут лук? Я вне себя от счастья, что наконец-то прода! _________________ Открыл Америку? Закрой обратно!
Летите, Голлумы, летите...
Живу с завтрашним днем
Катя Озерская
Хе-хе) я уже сама не знаю, как заканчивать...
Ксель
Почему в этом мне слышится что-то дурное?))) _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
E_L_F_@
да нет все просто замечательно, а почему ты так решила????? _________________ Хорошая, когда спит клыками к стенке гроба.
У нее милая улыбочка во все 28 зубов и четыре клыка
да вроде нет, мне их всегда жалко, даже когда злодеи гибнут _________________ Хорошая, когда спит клыками к стенке гроба.
У нее милая улыбочка во все 28 зубов и четыре клыка
Ксель
Вот злодеев мне обычно как раз и жалко, а вот положительные герои меня под конец романа начинают раздражать) _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
E_L_F_@
ну попинай немного, сделай инвалидами, а убивать все таки не надо _________________ Хорошая, когда спит клыками к стенке гроба.
У нее милая улыбочка во все 28 зубов и четыре клыка
Ксель
Итак, начинаю пинать героев) Некоторых вообще убью просто предательски)
Взгляд сбоку и сверху
- Что, и портсигар настоящий, с гербом Келси?
Лейтенант полиции Марк Инвар выглядел даже более удивленным, нежели довольным.
- Ты думаете, старый Варрис может ошибиться? Самый, что ни на есть настоящий. Истинное серебро с гравировкой, внутри – выполненный эмалью герб дома Келси.
- А эти двое, воры – точно не из местных?
Подчиненный лейтенанта, сержант Ренвас даже глаза округлил и брови поднял.
- Или, вы думаете, я могу ошибиться? Таких клоунов в Фольсоре ни один постовой сроду не видел. Одевались, верно, в цирке, или с музыкантами.
Инвар помолчал, пытаясь еще раз проиграть в голове ситуацию. Сигнал от хозяина ломбарда лорда Варриса, известного еще и как один из самых известных в Фольсоре скупщик краденного, они получили полтора часа назад. По его словам, парень и девушка, люди, явно не принадлежавшие к местным воровским кланам, заложили у него старинный портсигар с гербом дома Келси. Причем издевательски попросили не выставлять на продажу заложенную вещь только неделю.
Инвар, разумеется, сделал на этот сигнал стойку не хуже своего спаниеля на куропатку. Высокое начальство давно уже пинало несчастного лейтенанта за нулевую раскрываемость и дружбу с многочисленными преступными кланами Фольсора. Попробовали бы они сами раскрывать и не дружить! Двое же воров, явно не принадлежащих к кланам, были для Инвара просто подарком судьбы.
- Хорошо, наблюдение ведется?
- За кого вы меня принимаете?.. Деньги почти не тратили. Девица зашла к ведьме, ксальмерке. Вылечила простуду, по словам ведьмы – серьезную. Потом зашла в табачную лавку, там купила по два десятка сигарет «Темный эльф» крепкие» и «Дуновение» тонкие, с мелиссой». На портсигары даже не посмотрела, сигареты взяла в лавочных коробках.
- Губа у нее не дура.
Лейтенант курил лет, наверное, с десяти и уже в училище научился разбираться в хорошем табаке. «Темного эльфа» ему обычно приносили в качестве подарка те самые личности, с которыми по-хорошему следовало бы не дружить, а наоборот, бороться и раскрывать.
- Потом у выхода ее встретил парень, и они вдвоем пошли к магу-телепортеру.
- Так, этого допускать нельзя! Эдак они у меня окажутся в Союзной Виорне, и поминай, как звали. Надо отдавать приказ ребятам, которые за ними следят, – пусть берут.
Его величество Валентин IV
Спустя четыре с половиной часа в королевском кабинете мало что изменилось. Разве что выросла гора бумаг на столе, сгустился табачный смрад да к Ленту с отцом присоединились окруженный магическим фильтром Анхельма Алистан, и лейтенант Ритан.
– Он согласен встретиться, но только лично с королем.
Лейтенант развел руками, показывая что больше ничего сделать нельзя.
– Герцог отошел от дел. Собрал воедино виорнийскую оппозицию явно не он, он криминальный авторитет, а не дворянин, но ему, безусловно, многое известно.
– Значит, вводить армию сейчас бесполезно?
Валентина интересовала только практическая сторона вопроса. Слишком многое он потерял за последнее время, счастье уже то, что хотя бы Демайна жива.
– Напротив, чем дольше мы будем медлить, тем более готовы будут они. Все готово, и думаю, уже через неделю можно начать наступление. Уведоми Кристиана, пожалуйста. – Алистан чуть улыбнулся.
Потом кинул взгляд в сторону отца – правильно ли все сказал? – и посмотрел на брата.
Лент тоже чуть раздвинул губы в улыбке. Нужен Листу трон, или нет, уже неважно. Теперь у него есть стимул жить и править, и верховную власть он никому не отдаст, ни брату, ни даже отцу.
– Простите, ваше величество. – Видимо почувствовав, как тихонько накаляется обстановка, лейтенант Ритан снова взял слово. – Герцог сказал, что может принять вас завтра в шесть вечера.
Гвардеец старался говорить бесстрастно, но, тем не менее лицо его ощутимо напряглось. Предложение и впрямь было… беспрецедентным.
Воцарилась пауза. Каждый обдумывал недвусмысленную формулировку. Папенька тихонько усмехнулся в усы, Алистан чуть приподнял брови, придворный маг звякнул ногтем по бокалу. Что касается самого Валентина, он надеялся, что сумел внешне остаться невозмутимым. Челюсть, по крайней мере, не отвисла. Хотя вполне могла бы.
– Узнаю старого засранца, – ухмыльнулся отец.
– Проверяет? – Быстро спросил Лент.
– Отнюдь. Ставит условие, и если оно не будет выполнено, просто откажется от встречи. Он всегда ставил себя самую чуточку выше короля.
Они с отцом стоят друг друга и явно друг другу симпатизируют, по крайней мере, отец, внезапно понял он. Сложись их жизни как-то иначе, стали бы преданными соратниками, а то и близкими друзьями. Хотя последнее вряд ли. Слишком уж похожи.
– Тогда мне ничего не остается, кроме как согласиться, – пожал он плечами. – Лейтенант, Герцог не предложил место встречи?
– У него было только одно условие: не во дворце. Об остальном мой человек должен оперативно уведомить его окружение.
– Алекс, ресторан «Морская жемчужина», – негромко подсказал граф Келси.
Лейтенант Ритан кивнул.
– Я тоже подумал о нем, капитан. Дело за согласием его величества.
– Почему бы и нет? – Изобразил приветливую улыбку Валентин.
А об охране он попросит не Особую гвардию. Только проверенные личные телохранители плюс маги, подчиненные Хельму, которых он выберет лично и в самый последний момент.
– В таком случае, мальчики, до завтра все отдыхают. – Подытожил отец, как будто по-прежнему был королем. – Тебя, Валентин, это касается в первую очередь.
Он не станет настоящим правителем, пока отец жив и находится в здравом рассудке, понял Лент. Впрочем, это даже обнадеживало. Для кого-то он навсегда останется не «его величеством», а «мальчиком».
Ресторан «Морская жемчужина» издавна содержался для всевозможных тайных и не очень тайных целей спецслужбами Анориэна. Встреча с ушедшим на покой королем преступного мира к таким делам относилась как ни что другое.
Потягивая вино и куря неизменную сигарету за столиком отдельного кабинета, Валентин почти не волновался. Его охрана была действительно надежной, кроме того, не старика Герцога он опасался. Совсем не его.
– Отличная охрана, молодой человек. Вы будто бы не с немощным стариком, а с целой неприятельской армией разговаривать собрались…
Лент даже вздрогнул, настолько холодновато-ироничный тон вошедшего человека напомнил ему издевательскую манеру разговора отца. Это был действительно старик. На первый взгляд действительно немощный, Валентин дал бы ему на глаз не меньше восьмидесяти. Одетый богато и несколько аляповато, почти лысый, с гладко выбритым морщинистым темным лицом. Из-под полуприкрытых век на Валентина насмешливо смотрели маленькие по-стариковски бесцветные глазки.
И никакого не то что почтения, никакого элементарного уважения к королю.
– Давайте перейдем к делу… господин Герцог, – холодно заявил Валентин, не желая принимать навязываемый гостем тон.
– Вашу торопливость, молодой человек, не извиняет даже ваш возраст. В вашем-то положении…
Герцог шутливо погрозил пальцем.
– Впрочем, я совсем забылся, а разговариваю не с тем королем.
Лент постарался подавить бешенство внутри себя. Его личные амбиции – дело десятое, когда речь идет о настолько важной информации.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно заметил явно наблюдавший за ним старик. – Коли вы так торопитесь, давайте «перейдем к делу», как вы выразились. Насколько я знаю, вам интересен Герцог, но не я, а тот, что взбаламутил весь наш интеллигентский гадючник?
Валентин только молча кивнул. По правде говоря, к интеллигенции, пусть даже виорнийской, он относился с куда большим уважением, но ввязываться в полемику с Герцогом означало уже через пять минут неминуемо сорваться.
– Почему вы, молодой человек, подумали обо мне, я с трудом представляю, потому что я просто отошедший от дел старый вор. Ведь на такое дело способен только настоящий дворянин, с детства в этой неприятной среде живущий, к тому же амбициозный и подлый. Молодой человек, могли бы у своего отца спросить, подобными качествами я и в лучшие годы похвалиться не мог.
Отец мне тебя и сосватал, мстительно подумал Валентин, но смолчал.
– Стоило бы вам, молодой человек, тщательно проверить дворян, а особенно герцогов.
– Их проверили. – Отозвался он предельно нейтральным тоном.
– Значит, проверить еще раз, не забыли ли кого. – Жестко заметил старик.
– Вы имеете в виду кого-то конкретного?
Лент даже подался вперед, так ждал ответа. И был разочарован.
– Вы, молодой человек, верно забыли, что с вами разговаривает не какой-то осведомитель, а сам Герцог. Я сказал вам то, что счел нужным, не больше и не меньше. Идите и проверяйте, если вам действительно интересен этот факт настолько, как вы хотите это показать. А батюшке своему передайте вот это.
Герцог вынул откуда-то из-под стола небольшую пузатую бутылку запыленного темного стекла и впервые за весь разговор улыбнулся по-человечески:
– Задолжал я ему. Не провожайте меня, молодой человек, у вас свои люди, у меня свои.
Он медленно, тяжело поднялся и чуть разболтанной старческой походкой вышел из кабинета. Валентин зажег новую сигарету, не сдвинувшись с места. Ему нужно было очень тщательно обдумать слова короля преступников Виорны.
Шторы колыхнулись, и в дверном проеме встал один из магов.
– Ваше высочество, его прямо у дверей ресторана телепортом взяли. Ориентиры смещенные, не отследишь.
Мужчина был готов если не к наказанию, то, по крайней мере, к вспышке гнева, однако Валентин удивил даже сам себя.
– Чего и следовало ожидать. У меня свои люди, у него – свои. Лучше возьмите вот это, – он подал магу подарок Герцога, – и проверьте на яды, на магию, вообще на все. Свободны. Все. А я еще посижу и подумаю.
Маг молча вышел. Валентин налил себе еще вина, но пить не стал, только посмотрел сквозь напиток на свет. Герцог был прав. Они и в самом деле подозревали не всех настоящих герцогов. Почти всех, даже крон-герцога Виктора – пусть не пользующегося популярностью, но все же более удобного для оппозиции проверили.
А исключили с самого начала из списка подозреваемых мужа побочной принцессы Клодетты, герцога Рисье, якобы арестованного узурпатором. Он герцог. Он древнего, знатного и уважаемого, хотя и небогатого рода. И его до сих пор не нашли.
Валентин решительно отставил непочатый бокал, кинул в пепельницу незатушенную сигарету вышел из кабинета, всколыхнув бархатные шторы на входе.
Двое магов и телохранители, несмотря на приказ быть свободными, ожидали его в общем зале ресторана. Он азартно улыбнулся.
– Во дворец, лорды. Работы непочатый край. _________________ Я не злопамятный, я юрист(с)
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
