Итак, приступим!
На строгий суд читателей представляются пять произведений на заданную тему.
Все они очень разные по стилю и по идее.
Думаю, каждый найдет для себя что-то трогающее.
Чтобы голосование было объективным, все имена авторов будут засекречены до конца проведения конкурса (не бойтесь, не забуду, кто и что прислал - все записано )
Выкладывала в порядке поступления.
Голосуйте за произведение!
На конкурс отводится ровно две недели
Всем участникам желаю удачи!
P.S. В некоторых произведениях не была оформлена шапка по новым правилам.
Как ответственная за проведение конкурса, взяла на себя смелость составить их самой.
Во всех произведениях основные герои - оригинальные, поэтому проводить два опроса я не стала
И в некоторых местах слегка подправила орфографию и пунктуацию. Но правка еще очень возможна... _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
Название: Обратная сторона мести.
Автор: Автор 1
Рейтинг: Всем
Статус: Закончен
Герои: оригинальные
Жанр: драма
Смерть персонажей: да
Аннотация: Рассказ о Джейдере (англ. Jader – «ведьмак») – загадочном герое, совершающем подвиги, не получая за это элементарной благодарности.
- Извини.
Это короткое слово, в которое всегда вкладывается столько смысла, подействовало на разбушевавшегося героя словно ушат ледяной воды. Охваченный праведным гневом, Джейдер с шумом втянул воздух и резко, но уже на несколько тонов ниже, сказал:
- А что я еще могу сделать…
Женщина стояла, потупив глаза. Ей и одно-то слово далось с большим трудом – на то, чтобы придумать что-то в свое оправдание, нужных речей не находилось. Называющий себя Джейдером хмыкнул, после чего здоровой рукой достал кошель с золотом и швырнул его Ланде:
- Забирай и уходи. И если еще раз тебя увижу…
Она не взяла обратно денег. «Дура», - подумал Джейдер, - «Она думает, что деньги вернут мне руку и пол-ноги?»
Уходя, он даже не взглянул на кошель. Ну его…
* * *
Никто не знал, откуда он взял себе имя «Джейдер». Настоящего имени его мало кто помнил, а после того, как он начал творить подвиги под вымышленным прозвищем, так оно и вовсе забылось. Джейдер да Джейдер – коротко, звучно и ясно. Вскоре это имя стало нарицательным – так стали называть разных любителей совершать подвиги за звонкую монету, но Джейдер был только один – самый первый, самый опытный, самый искусный. Всякое дело, за которое только он не брался, выполнялось им до конца. Выследить и убить хищного зверя, терроризирующего окрестных фермеров, разобраться со скрывающимися от правосудия разбойниками или спуститься в чей-нибудь якобы населенный жуткими призраками (откуда только у людей фантазия берется?) фамильный склеп и вытащить оттуда какую-либо безделушку, вытащить с того света умирающего – это для него было детской забавой. Молча он называл цену, получал аванс (если кто-то отказывался от предоплаты, Джейдер попросту разворачивался спиной и уходил – впрочем, чаще всего после двух шагов заказчик резко менял свое мнение) и отправлялся. Где он учился всем премудростям охоты, фехтования, естественных наук, медицины – никто не знал. Но владел ими превосходно. К тридцати восьми годам – о возрасте его окружающие могли судить лишь приблизительно, на вид ему было от тридцати пяти до пятидесяти – за его плечами уже были сотни похождений, приключений, подвигов и прочих успехов. Были и неудачи, куда ж без этого? Двух пальцев на руке Джейдер лишился, когда попал тринадцать лет назад под горный обвал – шальной камень, которого никто бы не предусмотрел, отдавил ему руку. Шрам на щеке – автограф легендарного бандита Эль-Сангро...Были и другие увечья, но не настолько сильные, чтобы Джейдер ушел на покой на радость его грядущим жертвам.
В те времена не знали слова «машина» - оно появилось позже. Но если бы об этом понятии ведали те, кто знал Джейдера, то к нему наверняка приклеилось бы прозвище «машина смерти». Правда, один языкатый бард как-то высказался о нем:
…Сей господин своею сталью поведения
Напоминает свой стальной же меч…
Никто никогда не видел на его спокойном бледном лице каких-либо эмоций. Хладнокровно и без лишних рассуждений он брался за то, перед чем пасовали даже матерые наемники. Что бы ему ни предлагали, он даже бровью не поводил. Его предупреждали о возможных трудностях-опасностях – любой другой, настолько же уверенный в своих силах, наверняка усмехнулся бы и заявил, что ничего не боится, но Джейдер лишь отвечал каждый раз без тени эмоции: «Мое имя – Джейдер». Умные люди понимали, а остальные (коих было большинство) только пожимали в недоумении плечами, пытаясь понять смысл короткой фразы. А Джейдер ни разу не дал усомниться в том, что он достоин своего загадочного имени – имени Победителя. Спокойно и уверенно, с мечом в руке, арбалетом за спиной и знаниями в голове он каждый раз назначал свидание смерти – и каждый раз смерть оставалась ни с чем. Многие даже говорили, что Джейдер бессмертен. И даже полученные им травмы не остужали горячее воображение простых людей.
Были ли ему благодарны? Едва ли. В человеческом обществе принято мнение, что человек без эмоций ненормален. Людей отталкивала его неэмоциональность, его холодность, его равнодушие, с которым он шел на то, что могло называться его работой – охота, убийство, исследование и отъем…Подобное равнодушие пугало – оно явно свидетельствовало, что с человеком не все в порядке. Безумец и маньяк – это самые мягкие эпитеты, которыми, помимо звонких монет, щедро награждали Джейдера. Это, так сказать, вместо благодарности за проделанную работу – чаще всего опасную. Сам Джейдер ни разу не обмолвился даже словом о том, что он думает по поводу отношения к нему тех, кому он помогает. Возможно, убей он парочку говорящих о нем гадости, чтоб неповадно было, это могло и подействовать. Но он не реагировал н и к а к. Лишь молча выполнял то, что от него требовалось – и все. Эмоции его не интересовали.
Едва ли Джейдер слыл богачом, хотя деньгу ему отваливали каждый раз весьма и весьма солидную – все-таки люди, какими бы ни были скупердяями, свою безопасность ценят очень дорого. А в критические моменты и вовсе теряли счет деньгам. Того, что он зарабатывал, вполне могло хватить на безбедное существование до конца жизни. Тем не менее, он очень часто ночевал (если ночевал) в каком-нибудь захудалом придорожном трактире в самой скромной комнате – как правило, из тех, что всегда пустует, и никто на нее точно не позарится. Но в трактирах Джейдера замечали крайне редко, если только ему не приходилось расспрашивать тамошних завсегдатаев «по долгу службы». Но еще чаще он ночевал где-нибудь в лесу, в горной пещере…и даже в канализации, в компании крыс, если судьба заносила его в крупные города. Может и он был скупердяем? Такие люди редко, но все же встречались. По поводу его доходов и расходов строились догадки одна замысловатее другой, но никто даже и близко не оказался к правде. Единственное, что знали все – Джейдер никогда не жаловался на отсутствие денег в кармане и никогда ничего не брал в долг в лавках и на рынке, а платил сразу золотом, не торгуясь. Порой, если ему что-то нужно было купить, и на это претендовал уже кто-то, Джейдер не колеблясь, платил втридорога. Корыстолюбивые торговцы его за это даже уважали, впрочем, это было одно из немногих проявлений теплых (если торгаши вообще способны на такие) чувств к Джейдеру.
Верил ли он в бога? Никто не знал. Святая Инквизиция его не трогала, хотя он ни разу не посетил ни одно богоугодное место, будь то деревенская часовня или же центральный собор в столице, но и ни разу не был уличен в ереси или богохульстве. Народ, естественно, говорил и об этом – но церковники из низших рангов, испуганно озираясь по сторонам, не говорили ничего, а высшие, буде случалось им заговаривать с простым людом об этом необычном человеке, иносказательно уводили разговор в сторону. Изредка какой-нибудь подвыпивший дьячок пробалтывался о том, что раб божий Джейдер-де не нарушает законов Церкви, а стало быть, Священным Собранием принято решение не препятствовать ему творить добро для мирных жителей, покуда он не совершил ничего дурного по отношению к Церкви и ее смиренным служителям. И с тех пор стали ходить слухи о том, что Джейдер пользуется покровительством некой тайной, но могущественной организации, имеющей влияние даже на всесильную Церковь, что казалось невероятным – кто справится с могучим кулаком в лице трех военных Орденов и со всепроникающей, судящей и карающей дланью Инквизиции? Но народ верил и этим россказням. Кое-кто даже поговаривал, что лично видел, как Джейдер встречался с некими подозрительными личностями ночью, в глухом переулке и вел себя с ними почтительно, даже подобострастно – вроде как со своими начальниками встречался. От подобных рассказов за милю несло романтической дурью, но и этому народ верил.
Еще больше ходило разговоров о его отношениях с женщинами. В трактирных байках Джейдер изображался то хладнокровным насильником, бравшим первую попавшуюся женщину, когда природа в нем берет свое, то дремучим женоненавистником и убийцей девиц легкого поведения, то подавленным смертью любимой женщины и от этого втайне обозленным на весь белый свет страдальцем. Нетрудно предположить, что едва ли сам Джейдер был замешан в близких отношениях с дамами – ведь он никогда не выказывал свои чувства. Он не делил тех, с кем контактировал, на мужчин и женщин – и это было слишком заметно. Как-то с ним заговорили об этом, и он, пожав плечами, ответил: «Я не могу позволить себе относиться к женщинам как к женщинам – иначе я перестану быть Джейдером. Попасть во власть чувств – это самое страшное для меня». Но сплетням – быть, и вот уже Джейдер предстает перед народом в рассказах за кружкой пива как почитатель порочных связей. Докладывали об этом и Церкви, но там по одним только им ведомым причинам тщательно заминали все обращения, мотивируя тем, что доказательств против раба божьего Джейдера нет. Даже когда им приводили якобы обесчещенных нелюдем девиц и совращенных юношей, священники практически сразу убеждались, что Джейдером тут и не пахнет. После чего в строгой форме накладывали на выдумщиков епитимью, обвиняя в одном из смертных грехов – лжи. И это при том, что выяснением правды Церковь, как правило, не занималась. Обвинение можно сфабриковать, свидетелей – запугать, суд мирской – подкупить…Но как только речь заходила о Джейдере, святые отцы во главе с архиканоником отцом Иезекилем в один голос твердили о том, что раб божий Джейдер совершает богоугодные дела, карая преступивших и защищая слабых. И ежели кто на него доносить неправдиво будет, обвиняя в том, чего он не совершал, тому придется признать совершение греха…Все это убеждало людей в том, что таинственный и грозный Джейдер, чье имя не сходит с уст, и которым матери пугают непослушных детей, все-таки пользуется расположением Церкви.
Бывало и так, что Джейдеру приходилось общаться с высокородными особами. Как и со всеми остальными, ни капли раболепия, ни каких-либо признаков почтения к титулу…И если наиболее высокопоставленные особы, вроде королей да министров, относились к этому с пониманием (они зачастую были политиками до мозга костей, и видели куда больше, чем другие), то придворный да мелкие дворяне лишь морщили высокородные носы при виде «этого непочтительного грубияна и бездомного, безродного бродяги». Иные произносили это вслух, и всякий раз взгляд Джейдера оставался беспристрастным. И только самые внимательные могли заметить в уголках равнодушных черных глаз лютую ненависть. Возможно, если бы эти внимательные господа рассчитывали на то, что Джейдер может ненавидеть, это его единственное проявление чувств уже было бы подмечено. Почему он так реагировал на эскапады родовитых герцогов, графов и прочих баронов – еще одна загадка, коих и без того вокруг личности Джейдера скопилось немало.
Как бы то ни было, вот уже почти двадцать лет именующий себя Джейдером странствовал по свету, избавлял людей от напастей, лечил умирающих, убивал хищных зверей, разбойников и всех, кто ему мешал. Умело обходил расставленные недоброжелателями капканы предательства и обмана – с кровью или без, раз на раз не приходилось. Заработал репутацию человека, не боящегося ничего. Получал за выполненную работу деньги (всегда), скупые благодарности (очень редко), негативные взгляды в спину (чаще всего)…Казалось, он будет так жить вечно...
* * *
Многие из тех, кто сочинял байки о принадлежности Джейдера к таинственной организации, имеющей огромную неофициальную власть, даже и не подозревали, насколько близко находятся к истине. Если бы кто-то в это позднее время оказался в глухом переулке около базарной площади, он мог наткнуться на интересную встречу…
- Итак, ты все понял? Завтра в полдень зайдешь в таверну «Глазастый крот», сядешь за столик у второго окна. Через полчаса к тебе подойдет человечек с просьбой, возможно, не один. Выслушай его внимательно. Насчет денег не думай особо – он настолько подавлен, что готов заплатить любую сумму. Семисот пятидесяти вполне хватит. Больше не стоит с бедняги требовать. Проблема у него серьезная, наставник сказал, что ее можешь решить только ты.
Неизвестный говорящий, судя по всему, привык, чтобы его приказания выполнялись беспрекословно. Тот, к кому он обращался, ответил не сразу:
- Я, несомненно, польщен тем доверием, которое мне оказывает учитель. Но не преувеличивается ли значимость проблемы? Мои коллеги, куда менее опытные, справляются с несложными даже для них заданиями за тысячу, не меньше. А тут – семьсот пятьдесят, практически без прибыли…
В разговор вступил третий:
- Мы не знаем сути твоего будущего задания. Нам приказано лишь передать то, что тебе велено знать.
- Хорошо, - сказал второй. – Я принимаюсь за работу.
* * *
Примерно пятнадцать часов спустя первый и третий участники вышеописанной короткой беседы предстали перед пожилым господином – судя по всему, очень важной персоной. Несмотря на почтенный возраст, тот всем своим видом напоминал готового к прыжку волка: движения его были не по-стариковски плавные и глубокие, хищный взгляд цеплял малейшие детали, в сощуренных глазах светился ум. Выслушав доклад Первого и Третьего, пожилой господин удовлетворенно кивнул:
- За девятнадцать лет он так и не научился быть рассудительным…Даже я заподозрил бы подвох…
- Учитель, но вы же сами сказали, что… - начал было Первый, но старик лишь отмахнулся:
- Сказал…а что я еще мог сделать? Послушайте меня, мальчики. Это задание действительно проще простого. Но его я могу поручить только Джейдеру. Не спрашивайте, почему так. Здесь замешаны события многолетней давности, когда вы даже учениками не были…
Его прервал на полуслове вбежавший слуга.
- Сир, - сказал он, неуверенно оглядываясь на двоих посетителей, - вас хотят видеть. Это по поводу…
- Я понял, - кивнул старик. – Зови его сюда. А вы, - сказал он Первому и Третьему, - можете пока быть свободны.
Оба вышли из покоев наставника, пропуская неожиданного гостя – взволнованного молодого человека с неприметной внешностью. Должно быть, разведчик учителя. Но отчего он так взволнован?
Минут через десять молодой человек выскочил из комнаты, точно за ним гнались разбойники и сказал Первому и Третьему:
- Господин срочно вас просит к себе.
Их поразила перемена, произошедшая в наставнике за время разговора с разведчиком. Лицо старика – самого могущественного человека в стране, если не в мире – было белее снега, грудь тяжело поднималась и опускалась, пальцы дрожали. Обоим стало не по себе.
- Это ловушка, - задыхаясь, произнес старик. – Срочно ищите Джейдера! Каждая минута дорога! Он не должен погибнуть!!!
Когда ошарашенные господа выскочили из покоев наставника, тот еще несколько раз глубоко вздохнул, после чего лег на кровать и тихо прошептал:
- Как я мог… _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
«Семьсот пятьдесят золотых за самое сложное задание – это звучит подозрительно», - рассуждал про себя Джейдер, направляясь к «Глазастому кроту». – «То ли учитель на старости лет стал туго соображать, то ли…»
О том, что следовало после «то ли…», Джейдеру даже не хотелось думать, но мозг с беспристрастностью выдал на-гора сразу несколько вариантов. «Придется держать ухо востро», - сделал он выдающийся по своей оригинальности вывод.
Заказчик появился точно вовремя. Он был таким, как его и описывал Кейн – невысокий, лет сорока, круглый и лысый. Активно помогая себе в разговоре руками, он представлял собой забавное зрелище. Но он пришел на встречу не один. И это обстоятельство сводило на нет все веселье. С ним была молодая женщина. Когда Джейдер ее впервые увидел, ему показалось, что глаза решили сыграть с ним злую шутку. Этого не могло быть, это не она! Она погибла двадцать два года назад от рук бандитов! Присмотревшись, он успокоился – перед ним стояла совершенно другая женщина, но очень похожая на ту, которую он когда-то любил. Мысленно обругав себя за внезапную потерю контроля над собой и надеясь, что этого никто не заметил, Джейдер обратил внимание на заказчика. Тот смутился под тяжелым взглядом и, не переставая жестикулировать, сказал:
- Позвольте представить вам мою племянницу Ланду. Пусть она вам расскажет обо всем, ведь это касается и ее тоже…Я, с вашего позволения, оставлю вас на время.
Ланда присела за столик и, не решаясь поднять глаза на человека, о котором ходило столько страшных историй, спросила глухим голосом:
- Как вас называть?
- Мое имя – Джейдер, - ответил он стандартной фразой.
- Хорошо…Скажите, вы возьметесь за дело, которое я вам предложу?
Джейдер пожал плечами:
- Зависит от того, что это за дело, а также от того, способны ли вы заплатить названную мной сумму.
- Мне…мне хотелось бы, чтобы вы нашли моего отца…
«Ну вот…и за это всего семьсот пятьдесят?!»
- Расскажите подробнее.
- Две недели назад мой отец…известный исследователь гор, Ренделл Симэн…Вы, должно быть, слышали о нем…Сообщил, что отправляется на запад. По его словам, коллеги обнаружили следы какого-то необычного зверя. Отец заявил, что именно ему надлежит право поймать этого животного и продемонстрировать его мировой науке. На следующий день…это было второго числа сего месяца…он отправился в горы…но так и не вернулся.
«Очень оригинальная история», - саркастически заметил про себя Джейдер, а вслух спросил:
- Он был один?
- Нет, - качнула головой Ланда, и каменное сердце Джейдера сделало очередной кульбит при виде этого жеста – очередное сходство с покойной Дарой. «Ну зачем, зачем я согласился на это задание?!» - с ужасом себя спрашивал Джейдер, изо всех сил пытаясь остаться спокойным. – «Еще немного, и я не выдержу! Будь что будет, но я все скажу учителю…Или же он знает?»
Снаружи это никак не проявилось, но внутри Джейдера бушевала целая гамма чувств. Едва ли он понимал, что происходит, и что же ему делать дальше. Впрочем, решение пришло быстро. Он – воин, и его удел – выполнять свой долг. До конца. Не щадя здоровья и жизни.
А там – будь, что будет, но совесть его уже станет чистой.
- С ним были двое – один телохранитель, второй - проводник. Он их нанял за несколько дней до отъезда.
- Вы с ними были знакомы лично? Кто они, как выглядят?
Ланда призадумалась.
- Знакома не была, но видела пару раз. У проводника внешность вообще неприметная…я его не запомнила…А вот второго, телохранителя, я даже во сне узнаю. У него татуировка под левым ухом…Волчья голова, кажется.
Вот теперь все стало на свои места. Джейдер понял, о каких так называемых «телохранителях» да «проводниках» идет речь. Вольф-Костолом как раз сделал себе такую татуировку, гордясь своим именем, а с ним в паре всегда работал следопыт Коэн-Не-оставляющий-следов. Его коллеги и друзья. Ну конечно, ведь три недели назад их как раз отправили на какое-то сверхважное и опасное задание! И они вернулись через четыре дня обратно целыми и невредимыми. А теперь бедняге Джейдеру предстоит убедиться в том, что Ренделл Симэн, несомненно, убитый Коэном и Вольфом, покоится в земле. И сказать об этом женщине Ланде. За девятнадцать лет Джейдер шестьдесят девять раз приносил заказчикам вести о том, что их пропавшие мужья, отцы, сыновья, любовники и прочие родичи больше никогда не вернутся. И на чужие истерики насмотрелся достаточно. Да и сам-то он хорошо помнил, как ему когда-то принесли весть о смерти Дары…
* * *
- Где Дара?! – Запертый в донжоне графского замка молодой парень-южанин тигром бросился к решетке. – Вы обещали ее привести!
- Увы, мальчик мой, - его светлость напустил на себя прискорбный вид, - мы не сможем выполнить свое обещание…Очень жаль, что еще находятся на свете люди, способные поднять руку на женщину…Хотя едва ли сбежавших из острога бандитов можно назвать людьми…
В какой-то момент юноше показалось, что он ослышался. Дара, любимая Дара, ты не могла погибнуть, это невозможно! Кровь бросилась ему в голову. Не помня себя от горя, он принялся колотить головой и кулаками по стенкам каменного мешка, приговаривая: «За что? За что?! Почему меня с ней не было?» Так продолжалось довольно долго, пока высокопоставленный негодяй не сказал стражникам, с брезгливостью глядя на бьющегося в истерике парня:
- Пусть еще пару дней помучается. Потом он либо станет покладистым, либо сойдет с ума. Но если только он последует за своей зазнобой, я вам лично головы поотрубаю.
Молодой парень все это услышал, и тут же начал думать. Мысль о том, чтобы отправиться на небо вслед за Дарой, его привлекла поначалу…но много ли чести в том, чтобы добровольно свести счеты с жизнью? И потом, не этого ли добивается граф? Сперва изловил его, якобы за кражу графского золота, упек в донжон…Нет сомнений, этот мерзавец хотел, чтобы Дара заплатила выкуп за любимого. А на переговоры послал почему-то отъявленных негодяев. Которые, увидев красавицу, подумали об одном и том же. Наверняка это не входило в планы графа. А теперь какой смысл держать живым ее любовника, убитого горем, который может начать мстить? Пусть он и находится в руках графа? Вдруг он убежит? Странно как-то получается…
Стоило юноше задуматься об этом, как он сразу же обрел способность мыслить. Действительно, девочку уже не вернуть, но можно ведь отомстить за нее! Всем – бандитам, графу, его напыщенным стражникам…Его черные глаза сощурились, и он гневно прошептал:
- Моя месть начинается отсюда!
* * *
Через пару дней Джейдер разыскал то место, где пропал ученый. Обоняние у него было прекрасное, и не успевший выветриться запах разлагающегося трупа, хоть и тщательно спрятанного от посторонних глаз, но все же недостаточно тщательно для опытного охотника, он учуял сразу. Небольшой, заваленный камнями грот словно самой природой был создан как саркофаг. В том, что тело принадлежало именно Ренделлу Симэну, Джейдер не усомнился ни на секунду. Лицо мертвого исследователя не успело сгнить, и несомненное сходство с дочерью только подтверждало правильность догадки Джейдера. А еще Джейдеру показалось, что это лицо он уже где-то видел, но вот где?!
- Ни с места, - услышал он знакомый голос за спиной. Ну как, как можно было охотнику попасть в такую элементарную ловушку? Сейчас Вольф приставит к шее Джейдера охотничий нож – меча он не носит, предпочитая ему шипастую дубинку, а из-за холма в него наверняка целится непревзойденный стрелок Коэн…
- Идиот! – услышал Джейдер голос Коэна. – Все испортил!
«Ох, спасибо тебе, Костолом. Если бы не твоя склонность к эффектным появлениям, за что тебя всегда ругал учитель…да и я тоже, сейчас бы старина Коэн продырявил мне спину…Но кто же вас нанял, добры молодцы-предатели?»
- Эх, Костолом, Костолом, сколько я раз тебе говорил – на тигра ходят с арбалетом, а не с мечом! – Джейдер медленно встал и повернулся, скидывая капюшон походного плаща.
- Джейдер? – отшатнулся в изумлении Костолом. – Эй, Коэн, ты посмотри, что делается!
Вслед за Вольфом изумился и сам Джейдер. Он был уверен, что его два приятеля знают, кого им нужно выследить и убить. Но оказалось все по-другому…Они не собирались никого предавать. Предстоял долгий разговор и не менее долгий анализ ситуации…
* * *
Ему все же удалось убежать. Убить черенком деревянной ложки здоровенного охранника – дело не из легких, но будущий Джейдер не отступал никогда перед трудностями. На его счастье, охранник пришел к нему вооруженным. Добыв оружие, юноша тут же совершил первую часть своего возмездия. Стражники, игравшие на ночь глядя в кости, даже не поняли, что произошло. Каждый только и успел разглядеть сверкнувшую молнию, нацеленную прямо в грудь – уже тогда юноша управлялся с мечом очень даже неплохо. Очередь была за графом. Очень быстро разыскав личные покои, он понял, что без свидетелей не обойдется. Граф с супругой как раз навещал десятилетнего сына перед сном. Увидев семейную идиллию, юноша словно озверел. У него тоже могло это быть – жена, дети…Но вот этот негодяй уничтожил все! Изначально юноша полагал, что достаточно будет лишь изувечить графа так, чтобы для него дальнейшая жизнь стала хуже смерти, но от приступа безумия меч сам сделал все и даже больше. Нет, ни в чем не повинных жену и ребенка он не тронул, но самого графа хоронили в закрытом гробу.
После совершенного не могло идти и речи, чтобы оставаться в городе. Юноша спешно покинул родные края. Его главной и единственной целью стало найти бандитов, убивших Дару. Однако все поиски его были бесполезными. То ли их обратно засадили в кутузку, то ли их уже убили в какой-нибудь стычке…Но он не терял надежды. Ночуя где придется – под деревом, у костров вольных егерей, никогда никого не выдававших, а то и вовсе в городских канализациях, будущий Джейдер тысячи и тысячи раз представлял себе, как он встретится с бандитами, как он их убивает – медленно и мучительно, чтобы они обезумели от боли…Каждую ночь он видел во сне лицо неземной красоты, роскошные черные волосы и глаза цвета морской волны...а проснувшись наутро и осознав, что это всего лишь сон, плакал от бессилия.
Однажды он заблудился в лесу. Несмотря на то, что несколько проведенных в обществе егерей и охотников месяцев научили его основным правилам выживания вдали от города, он забылся и потерял ориентир. Блуждая среди вековых сосен, он плохо представлял, куда нужно идти, чтобы выйти хотя бы к какому-нибудь жилью. Он несколько раз взбирался на деревья, чтобы разглядеть горизонт, но тщетно – вокруг было сплошное зеленое царство. Юноша стал подумывать о самом худшем, но тут его внимание привлек отнюдь не приятный звук. Рев медведя мигом отрезвил и заставил действовать спокойно и хладнокровно. _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
- Значит, ваш заказчик сказал, что тело Симэна будут искать? И это произойдет примерно сегодня? Но о том, кто это будет, не говорил. Так? – спросил Джейдер.
- Именно, - кивнул Коэн. – Мы не знали, что это будешь ты. Слово чести.
- Положим, - сказал Джейдер. – Итак, что же получается? Вы убиваете ученого по приказу некоего заказчика. Он знает, что тело будут искать. Почему он приказал вам следить за телом и схватить того, кто это тело найдет? Вывод лишь один – он знал, кто придет сюда. Ваша задача – накинуть мешок на голову и доставить меня целого и невредимого к заказчику, а там он будет сам со мной разбираться. Я даже догадываюсь, как он меня сюда заманил…не исключено, что посоветовал Ланде или ее дядюшке обратиться за помощью ко мне, известному наемнику. Теперь становится понятным, почему учитель отрядил меня на это задание. Он все предусмотрел не хуже вашего заказчика. Но кому я мог понадобиться?
- Хороший вопрос, - усмехнулся Вольф. – У тебя что, врагов нет?
- Вот потому что их полно, я и спрашиваю, кому мог понадобиться…Я понимаю, вы связаны клятвой и не можете раскрыть мне имя заказчика помимо собственной воли. Но тогда мы сделаем так. Вы наденете мне на голову мешок и доставите заказчику. А там я уже разберусь, что к чему.
- Джейдер, ты с ума сошел! – запальчиво сказал Коэн, по хладнокровию не уступавший другу.
- Вовсе нет. Должен же я в этом разобраться…
Вольф призадумался и сказал:
- Хорошо, дай мне свой меч. – Видя недоумевающий взгляд Джейдера, он пояснил: - Ты же сопротивлялся даже с мешком на голове.
Тот оскалился, но меч протянул. Костолом приготовился было наносить себе раны, как вдруг следопыт подал голос:
- К нам гости.
Джейдер уже и сам заметил кавалькаду всадников, следовавшую к подножию холма.
- Это и есть наш заказчик, - сказал Вольф, возвращая меч. – В мешке теперь нет необходимости.
- Но кто же он, все-таки? Его лицо мне кажется знакомым…
Коэн подумал секунду и ответил:
- Граф Джулиан Блейн.
Блейн…Сын графа Блейна, убитого Джейдером двадцать два года назад…Надо же, одно лицо с отцом…
- Ланда Симэн-Фогель – его жена, - добавил Вольф.
Фогель?! Ну да, она же так похожа на Дару…но ведь у нее, кажется, не было сестры?
* * *
Схватку он проиграл вчистую. С медведями ему еще не доводилось сталкиваться, и юноша попросту не знал, как их нужно одолевать. Кинжал прошел вскользь, только разъярив хищника. Зверь схватил в объятия парня и принялся давить. Юноша понял, что из этих тисков ему не уйти. Приготовившись проститься с жизнью, он с горечью думал о том, что так и не отомстил всем, кому хотел, за смерть Дары. Но, как это часто бывает, судьба любит менять решение в самый последний момент…
…Все ребра ныли. Казалось, после отнюдь не дружеских медвежьих объятий в теле не осталось ни одной целой косточки. Но он был жив! Судя по всему, он так и остался на том же месте, где встретился с медведем. Над ним склонились двое незнакомых людей, одетые как лесники.
- Гляди-ка, Коэн, он живой! – удивленно сказал один.
- Молодой еще, - заметил второй. Он и сам-то был ненамного старше юноши.
- Эй, парень, ты нас слышишь?
Юноша попытался ответить, но воздуха явно не хватало, и максимум его хватило на то, чтобы издать несколько хрипящих звуков.
- Вижу, что слышишь, - рассмеялся первый. – Не волнуйся, в ближайшее время встреча с медведями тебе не грозит.
- Эй, а я знаю, кто ты! – сказал молодой «лесник» по имени Коэн. – Ты же убил графа Блейна и трех его стражников, так?
- Вы откуда знаете? – и откуда только голос взялся?
- Мы знаем все, - многозначительно произнес первый. Но о нас не знает никто…
- И не должен знать, - добавил второй.
Юноша понял, к чему они клонят.
- Вы меня убьете? Или выдадите?
Оба «лесника» рассмеялись.
- Ну, мы не совсем звери…Но раз уж тебе довелось нас увидеть, мы сделаем все, чтобы наше существование осталось в тайне…
* * *
Как же все оказалось просто…Младший Блейн узнал Джейдера. И решил тоже отомстить – за отца. Какой жестокий и коварный план…Джулиан уговорил свою супругу убить ее отца, ибо тот, по его словам, «зашел слишком далеко в своих исследованиях». А потом действительно предложил ей нанять Джейдера, чтобы тот попал прямо в ловушку…Просто и гениально.
Ему отрубили полностью правую руку, которой он, по словам графа Джулиана, «убил его отца» (хотя это было не совсем правдой – меч Джейдер тогда держал двумя руками), и до колена отрубили левую ногу («Совершив убийство, ты, как трусливый заяц, сбежал в лес, сменил имя, но я тебя все равно узнал, хоть с тех пор и прошло больше двадцати лет!»). Каждый день его, увечного, сажали в клетку и возили по улицам города, как диковинку. Люди тыкали в него пальцами, выкрикивали оскорбления, провозглашали овации графу, избавившему народ от «чудовища»…Был запущен слух о том, что Ренделла Симэна убил именно Джейдер, и посему граф выставлял себя благородным рыцарем, мстящим не только за отца (об этом, правда, благоразумно умалчивалось), но и за тестя.
«Вот она, людская благодарность», - с горечью думал Джейдер, с легкостью уклоняясь от гнилого яблока. – «Сколько я совершил для них добра, и хоть что-то они помнят? Нет. Для них важнее то, что скажет Блейн и ему подобные. Подумать только, даже приказания Церкви им не указ! Они готовы разорвать меня, если только откроют клетку. Как говорил один мой знакомый, ни одно доброе дело не останется безнаказанным. Я сполна получил свое наказание за все свои добрые дела. Мое место действительно здесь, в клетке, и в этом виноват только я сам…Хорошо Коэну и Вольфу – они уже вне пределов этого грешного мира…Почему и я не остался на том холме? Несправедливо…»
У него не отобрали деньги, полученные за последнее задание – это выглядело как издевательство. Более того, их прицепили на сложнейший замок к неснимаемому поясу, чтобы все видели этот знак позора. Впрочем, Джейдер уже догадался, как можно снять его, но нужно было время. А времени у него было сколько угодно – побег в его нынешнем состоянии невозможен, убивать его не собираются…
В тот вечер, когда ему удалось наконец-то снять треклятый пояс, к нему пришла Ланда. Увидев женщину, Джейдер приказал ей убираться вон. Но та лишь покачала головой:
- Через час за тобой придут. Вот тебе костыль.
Джейдер удивился, но, как всегда, виду не подал.
- Почему ты мне помогаешь?
- Потому что я только сегодня узнала правду о тебе, Клеос Фрай.
Это имя не звучало уже двадцать два года. То, что его знала супруга сына убитого графа, Джейдера не удивило.
- Я ведь тоже долго мечтала отомстить тебе. Мне сказали, что ты повинен в смерти моей кузины…
- Так Дара твоя кузина?
- Мне было семь, когда она погибла. Я знала, что вы друг друга любите, но ни разу тебя не видела. Когда пришло известие о ее гибели, и всплыло твое имя…я чуть было не сошла с ума. А лет через восемь нашли тех разбойников.
- Их все-таки нашли? – подался вперед Клеос-Джейдер, уже не считая нужным скрывать эмоции.
- Да, они попались на каком-то пустячном злодеянии. Но тогда я уже понимала, что их казнь не вернет Дару.
- Если бы я это сразу понял…твой свекор был бы сейчас жив. Но я тогда был одержим жаждой мести. Потом, конечно, меня отучили от этого чувства и научили творить добро…
- Тем не менее я по-прежнему была убеждена в том, что не обошлось без тебя. Тем более, что ты к тому времени уже заработал репутацию…
Глаза Джейдера нехорошо сверкнули. Таким его еще никто не видел.
- Значит, - сказал он, растягивая слова, - ты пошла на убийство своего отца только для того, чтобы заманить меня в ловушку? Ты поверила досужим вымыслам, байкам из таверны, обвинила меня во всех смертных грехах? Да кто ты после этого?!
Клеос сорвался. Холодный равнодушный Джейдер исчез. Герой кричал во всю мощь луженой глотки, размахивал единственной рукой, сыпал проклятиями и обвинениями. На какой-то миг Ланде подумалось, что он наконец-то сошел с ума.
-Уйди! – рычал он. – Видеть тебя не могу! Не может такая мразь, как ты, быть похожей на мою единственную любовь! Не может она быть ее родственницей!
Наконец, словарный запас героя иссяк. Он тяжело дышал, с ненавистью глядя на женщину. Вот тогда-то Ланда, не в силах выдержать взгляд искалеченного воина, и сказала, потупив глаза, одно-единственное слово:
- Извини.
* * *
«Бывает же так», - думал Джейдер, взбираясь на коня при помощи того самого разведчика, который принес наставнику сведения о хитромудрых комбинациях Джулиана и их возможных последствиях. – «Я хотел совершить доброе дело – покарать тех, кто виновен в смерти Дары, а получил в итоге лишь увечья…Коэн и Вольф тоже полагали, что совершают доброе дело, работая на Джулиана, а теперь и они в могиле…Ланда полагала, что мстит за кузину, а получила мужа-негодяя и горькую правду вкупе с пожизненными угрызениями совести и ни за что погибшим отцом…Получит свое и мстивший за отца Джулиан Блейн – учитель не простит ему двух убитых и одного искалеченного воспитанников. Правильно все-таки говорил мой знакомый – ни одно доброе дело не останется безнаказанным…»
10 - 17 июня 2007 г. _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
Название: - Fortis muliebris, или в чём счастье, брат…
Автор: Автор 2
Рейтинг: Всем
Статус: Закончен
Герои: оригинальные
Жанр: юмор и немного мифологии
Смерть персонажей: оригинальные (кажется, нет)
Аннотация:: Небольшая зарисовка на тему вечного вопроса. Есть одна сторона медали – это то, что всем видно и давно знакомо настолько, что уже перестало сохраняться в памяти человеческой. Мелкие «незначительные» и «ненужные» детали давно улетучились из мирового сознания, оставив после себя лишь след в виде никому не понятных обрядов, идиоматических выражений и присказок. А вторая… вторая сторона медали – это то, что было загадкой ещё на заре времён. Тогда, когда зарождались все человеческие традиции, когда люди только учились жить по правилам и законам. Уже тогда существовало нечто такое, что в тени безвестности правило и повелевало жизнями и судьбами. И вот об этом-то как раз и будет мой коротенький набросок. Он не раскроет тайн, а только укажет направление, в те дали, в которых эти тайны скрываются…
Жили-были…. нет, не так. Тогда… однажды… Впрочем, я же не сказку пытаюсь рассказать, а всего-навсего излагаю реальные события. Причём вполне так себе – трагичные. Хотя… это, конечно, кому как, но мне в своё время было совершенно не до смеха. Да-а. Это произошло уже давненько, но, тем не менее, до сих пор не даёт мне покоя. Особенно, когда взгляну на… Охх, как же мне теперь быть? А ведь всего-то полгода назад я был счастливым человеком! Правда, тогда я об этом ещё не подозревал…
Был обычный серый питерский вечер… Ой, где-то я это уже слышал…
- Да. Ты всегда отличался склонностью к плагиату, мой милый.
- Кто бы говорил! Что ты вообще можешь понимать в моей загадочной душе. Ты, жалкая, ничтожная личность!
- Ой-ой-ой! Да что ты говоришь? А сам-то ты в себе хоть что-то понял за все эти годы, прожитые впустую?
- Не смей! Замолчи! Посредственность никогда не сможет оценить истинный талант!
- Кто это здесь талант? Посмотри правде в глаза, жалкий плагиатор. У тебя нет ничего своего. Впрочем, какая разница, если у тебя даже публики нет?
- Аааа! Убью, сволочь!
- Так, а ну, заткнитесь вы там, оба! – строго прикрикнул я, устало швырнув в поганцев ободранное перо, уже больше неспособное выполнять свои прямые обязанности и используемое в большей степени для успокоения и сосредоточения хозяина, меня то есть…Блин, как же меня достали уже эти два мерзких соседа! Или не соседа? А как их ещё называть, когда мы уже 4 месяца сосуществуем под одной крышей и вынуждены делить всё свободное время на троих. Вам смешно? А, ну да, конечно… национальная традиция «соображать на троих»… И как это я забыл? Впрочем, и не мудрено было запамятовать. Попробовали бы вы сами что-то «сообразить» с этими двумя! Что? В чём прикол? О, сейчас расскажу!
Всё началось совершенно незаметно и непримечательно. Если бы мне кто-то ещё полгода назад сказал, что такое может произойти со мной, ни за что бы не поверил… А теперь что? Остаётся только тупо смотреть в окно и надеяться, что когда-нибудь привыкну к постоянному бурчанию в углу. Они всё время скандалят, эти двое! Хорошо ещё, что иногда один из них… спит что ли? Даже не знаю, чем можно объяснить внезапное молчание то одного голоса, то другого. Да-да, именно голоса. Потому что кроме меня в моей комнате нет ни одного человека. Однако скучать мне не приходится. В уголке стоит массивный такой чемодан с висячим замком на ручке. И вот из него-то, как раз и раздаются, время от времени, голоса непримиримых спорщиков.
Разумеется, я в первый же день взломал замок и посмотрел, что это там такое болтает. И нашёл там… Ага, ничего я не нашёл! А голоса продолжают раздаваться с завидной регулярностью. Аж, зло берёт! Вы спросите, почему я не выкинул этот хлам на помойку и не зажил спокойной жизнью? Да всё очень просто – при попытке сдвинуть чемоданище с намерением избавиться от него, он просто-напросто прирастает к полу. Да! Вот именно – в прямом смысле. Эта скотина даже корни пустить удосужилась, лишь бы оставаться в прежнем положении! С другой стороны – уборке в комнате он совершенно не мешает. Вчера, например, я мыл пол и с силой стукнул по нему (чемодану, разумеется) шваброй, не рассчитав усилия, так он просто взял и перевернулся на бок. Как совершенно обычный пустой чемодан. Вот такие вот дела…
Впрочем, я опять отвлёкся от своей истории. Представьте себе такой вот обычный октябрьский день, вернее, уже вечер. Мелкий моросящий дождь прибивает к земле остатки пожелтевших листьев и возвышенные мечты горожан, вынужденных таскаться на работу в этакую сырость, вместо того, чтобы нежиться сейчас на песчаном пляже под обжигающим тропическим солнцем. Вместо же всех этих благ богатого существования, я вынужден был уныло хлюпать носом, дожидаясь на автобусной остановке хоть какого-нибудь транспорта. Автобусов, троллейбусов и маршруток, видно, не было уже давненько, потому что, кроме меня, на этой остановке стояла куча разнокалиберного народа. И у большинства из них – вот ведь везунчики! – были зонты. Мой зонт покоился сейчас в одной из урн на полпути от дома, куда я засунул его ещё утром.
Несчастья преследовали меня в тот день буквально на каждом шагу. Я никогда не видел, чтоб зонт, выгнувшийся от сильного порыва ветра, сломался бы с такими чудовищными последствиями. Спица обломилась не в месте сгиба, а где-то посередине, разорвав при этом ветхенькое полотнище в клочья! Запасного зонта у меня отродясь не было, да и возвращаться домой времени не оставалось. Поэтому я, отогнув воротник, трусцой добежал до остановки и залез в подошедший как раз троллейбус. На этом моё спорное везенье на сегодняшний день сложило крылышки и отправилось баиньки, оставив меня влачить моё жалкое существование в гордом одиночестве. Судя по всему, оно так до сих пор и не проснулось!
В общем, стою я, значит, мокну на остановке, и тут со стороны вокзала появляется совершенно неадекватная фигура. Маленький такой старичок тащил на себе штук десять разных размеров баулов. Ну, ни дать, ни взять – беженец из какой-нибудь Тьмутаракани. Прёт на себе все свои пожитки, которые удалось спасти от землетрясения (наводнения, пожара или народных ополченцев). А, может, ото всего этого, вместе взятого – кто его знает? В наше неспокойное время ещё и не такое бывает. Да и вынужденными мигрантами сейчас в нашем городе никого не удивишь. Поэтому я просто стоял и смотрел на это чудо природы, даже не подозревая, какую пакость оно (чудо, то есть) мне приготовило.
Дедок меленько семенил ножками по лужам, полосатый халат слегка пропитался влагой и повис на нём такой своеобразной попонкой. Я некоторое время ходил в конноспортивный клуб, расположенный недалеко от места моей работы, поэтому сходство уловил сразу, даже не задумываясь. Вот так я стоял и смотрел, а дедок дошкандыбал, наконец, до перекрёстка и принялся его преодолевать. Ну, тут к моей забаве подключилась вся остановка… В смысле, все люди, стоящие под дождём, и от нечего делать, развлекающиеся таким вот неказистеньким зрелищем.
Судя по всему, дяденька был глухим провинциалом. Глухим – в смысле удалённости местожительства от центра, а не в медицинском смысле. В этом плане у него как раз проблем не обнаружилось. Потому как первый же злобный гудок автомобиля заставил беднягу застыть на месте, нервно при этом вздрогнув. Вот только разумной идеи вернуться на тротуар и подождать зелёного сигнала светофора, судя по его виду, пришлось бы ждать долго… я бы даже сказал – очень долго. Потому что дедуля, очнулся, наконец, от первого шока и рванул изо всех сил вперёд. Вернее, попытался рвануть вперёд. Со всех сторон понеслись удивлённые и перепуганные возгласы, отчаянный визг тормозов и следовавшие за этим визгом нецензурные монологи счастливых автовладельцев. Счастливых, потому что им удалось-таки затормозить на мокром асфальте, никого при этом не угробив и отделавшись незначительными царапинами и вмятинами на лоснящихся от дождя боках своих любимцев.
Когда паника на дороге и в её окрестностях немного утихла, мы стали свидетелями ещё одного потрясающего факта. Реакция и самоконтроль у дедушки оказались не просто на высоте, а, скорее, на уровне чемпиона Олимпийских игр. Этот ретивый старичок, не выпуская из рук свои пожитки, нёсся вдоль тротуара по краю проезжей части, ловко лавируя между застывшими в самых немыслимых позах автомобилями. Я уже давно забыл о своих мелких неприятностях, будучи целиком поглощённым разыгравшимся представлением на дороге.
Однако долго эта удача продолжаться просто не могла. Рано или поздно, дедулю занесёт, и он упадёт вместе со своей поклажей прямо под колёса какого-нибудь, не успевшего затормозить, чуда технической мысли. А этот спортсмен, явно не замечая угрозы, мчался в мою сторону по дороге. Его длинная седая борода, видимо единственная разумная часть дедушки, отчаянно рвалась покинуть своего владельца и унестись в неведомые, но безопасные, дали. Глаза были выкачены из орбит, а бледный стариковский рот перекошен гримасой безумия. Да и немудрено потерять голову, когда события развиваются в таком темпе. Гораздо более странным был тот факт, что хлипкий азиат в неудобной обуви с закруглёнными носами до сих пор не сбился с шага и ни разу даже не споткнулся.
В этот момент, меня что-то дёрнуло посмотреть в сторону поворота, и я понял, что удача для старичка на сегодня тоже выполнила свои функции. Из-за угла выезжала здоровенная фура с каким-то красным рекламным логотипом на боку. Подробнее рассмотреть его мне не удалось, потому что в следующую секунду понял, что со всех ног несусь дедуле навстречу. В голове ещё успела мелькнуть коротенькая паническая мысль: «Господи! Что я делаю?!», а ноги уже сами вынесли меня на проезжую часть. Вообще-то, я никогда не отличался спортивной статью. Мои посещения конюшни сводились в основном к следующим действиям: запрячь лошадку, вспрыгнуть в седло и попытаться там удержаться. И уж тем более, я никогда не собирался состязаться в быстроте и ловкости с груженой фурой. Хотя, определённый шанс у меня оставался именно потому, что она была загружена до отказа и потому не могла развивать большую скорость на переполненной улице города в час-пик.
В общем, как нетрудно догадаться, успел я. В самый последний момент – по законам жанра – проскочил под носом у металлического гиганта, ухватился за какой-то ремешок на дедулиной поклаже и, не сбавляя скорости, рванул дальше. Старик, разумеется, на ногах после моего рывка не устоял и стал заваливаться своими котомками мне на спину. А теперь покажите мне хоть одного нормального человека, который бы выдержал подобный натиск, кроме самого деда, разумеется. Вот и я не выдержал и, победно размахивая оторванной от рюкзака лямкой, упал первым, чем несказанно смягчил приземление этому ходячему недоразумению.
Не знаю, как долго я прибывал в беспамятстве, но точно помню лишь, что отключился на какое-то время. Потому как пришёл в себя от нетерпеливого потряхивания моего плеча сухими, костлявыми, но цепкими пальцами. Мы с дедком по-прежнему находились на середине проезжей части и хозяева многочисленных машин ещё не успели двинуться по делам, создавая своим присутствием пробку. Любопытнее всего было другое: вокруг нас так ещё и не собралась толпа любопытствующих и сочувствующих чужой беде. Видимо, ещё не успели сориентироваться, что на дороге сейчас почти безопасно. Ну и пусть себе стоят подальше. Не хватало ещё, чтобы на кого-нибудь по бестолковости наехали, а потом окажется, что это я во всём виноват. Ну, конечно, правильно! Не обвинять же пожилого человека в незнании правил дорожного движения. Хотя, у нас могут его ещё в чём-нибудь обвинить, просто так, чтоб не шатался по улицам и не создавал угрозу ДТП.
А дедок, тем временем, всё продолжал меня меленько трясти, видимо пытаясь привлечь к себе моё ускользающее внимание – глаза-то уже открыл. Перевожу взгляд на старичка – ничего себе! – ни грамма раскаяния или испуга, одна только бездна искренней радости. Во нервы, прямо-таки железобетонные! Хотя, чего уж бояться в таком возрасте – поди, всего в жизни навидался. На вид дедку было лет девяносто – не меньше. Седая жиденькая бородёнка жизнерадостно трепыхалась в такт неразборчивому бормотанию. Заметив, наконец, что добился-таки моего бесценного внимания, старик удовлетворённо-радостно закивал и принялся быстро-быстро тараторить что-то на заковыристом наречии. Я такого никогда и не слышал, не говоря уж о понимании, даже отдалённо. Вспомнив старый фильм, я пробормотал:
- Милейший, хотелось бы в общих чертах понять, чего вам надо?
Дед приостановился на пару секунд – не больше – и вдруг заговорил на чистом русском языке, без малейшего намёка на акцент:
- Да, конечно, прости, уважаемый. Я потратил много дней и ночей, чтобы добраться сюда. Я должен был встретить тебя и передать очень важную вещь. Береги её, как зеницу ока и никогда не расставайся. Твоя удача нашла тебя, уважаемый!
Я потрясённо молчал на протяжении всего этого бессвязного монолога, пытаясь осознать, что именно меня так напрягает, помимо того, конечно, что безбашенный дед продолжает удобно размещать свои косточки и баулы на моём многострадальном теле. Поняв, наконец, что ещё мне так не нравится, я возмущённо дёрнулся:
- Подождите-ка, достопочтенный, - Господи, где я нахватался таких несвоевременных формулировок?! – Почему вы решили, что ищете именно меня? И вообще… Где он?! – последний вопрос был адресован к склонившемуся надо мной участливому и озабоченному лицу, потому что дедок прямо у меня на глазах принялся быстро таять и к тому моменту, как я закончил вопить, рядом со мной уже никого не было. Если не считать немалой кучки добровольных помощников и ругателей. Последние ретиво пробирались поближе к эпицентру разгорающегося скандала и начинали вносить ещё больше оживления в общую обстановку.
- Нет, вы только посмотрите, глаза залил и скачет по дороге!
- В милицию его сдать, чего там думать?!
- Да вы взгляните, как он озирается! До сих пор ничегошеньки не понимает, проклятый! Чуть людей не угробил, а ещё лыбется!
Я и не думал лыбиться, но разве докажешь, что-нибудь разгорячённой и жаждущей зрелищ толпе? Я ещё раз огляделся – так, на всякий случай – и без того понятно, что поблизости нет никакого старика в странном одеянии. Ну, и подставил же он меня! Хотя, сам себя, дурак, подставил! Сколько раз говорил себе: не делай людям добра, особенно, если тебя об этом не просят! А если уж попросили, то… всё равно не делай. Потому что от твоих благих намерений будет только хуже. Причём, что самое противное – только тебе и больше никому. Остальные получат максимум удовольствия и от созерцания процесса и участия в последствиях. Как вот сейчас, например!
- Да-да! Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным… - поганенько хихикнули где-то поблизости. Я удивлённо повёл глазами, пытаясь понять, кто же из толпы пришёл к выводу, настолько схожему с моим собственным, но никого похожего не увидел. Вокруг были исключительно враждебно настроенные физиономии, явно не склонные вступать в беседу с таким асоциальным типом, как я. Тем временем, диалог продолжался, причём абсолютно без моего участия. К первому голосу присоединился второй, немного похожий на первый, но чуть более резкий и хриплый:
- Прекращай бесполезную болтовню и займись каким-нибудь делом.
- И каким же делом ты предлагаешь мне заняться в этом закрытом пространстве, да ещё и без всякой возможности его покинуть, хоть на время?! – явно завёлся первый голос.
- Да любым! Можно, например, иногда и подумать. Впрочем, тебе, наверное, сие неведомо. – философски изрёк его собеседник.
- Да что ты понимаешь в том, что мне ведомо, а что - нет?! Я вот тебе сейчас кое-что скажу…
- Ой, давай потом, - явно отмахнулся второй. – Сейчас у нас не будет времени на долгие дискуссии. Надо по-быстрому спасать этого недотёпу. Видишь, сейчас его здесь начнут бить, а он сидит, как ни в чём не бывало.
Тут я, наконец, сообразил, что голоса исходят из здоровенного чемодана, с которым я сижу в обнимку посреди толпы явно недоброжелательно настроенных сограждан. А уже буквально через секунду я с ужасом осознал ещё кое-что. Моё тело перестало мне подчиняться… Нет, не так. Не перестало. Я по-прежнему мог заставить себя пошевелить конечностями и покрутить шеей, на которой всё ещё сидела моя бестолковая голова. Но проделывать это было чрезвычайно трудно (понадобились дополнительные усилия для малейшего движения), потому что помимо всего этого, телу пришлось выполнять ещё чьи-то указания. Поверьте, раньше я и не подозревал, что могу повторить подвиг сумасшедшего старикана в чудных тапках с задранными носами. Однако так всё и произошло. Через несколько мгновений я обнаружил себя несущимся сломя голову сквозь плотный строй визжащих машин в сторону от вокзала и стремительно уменьшавшейся и злобно бурлящей толпы. Толпа, кстати, уменьшалась не потому что людям надоело стоять на одном месте, а потому, что бежал я быстро… Немного усилий – и мой бег продолжился уже в тихом проулке, куда мне всё-таки удалось свернуть.
Окончательно оторвавшись от возможной погони и тщательно запутав следы, я наконец получил управление собственным телом в своё распоряжение. Первое, что я сделал – это остановился, тяжело переводя дух, а второе – огляделся в поисках ближайшего мусорного бака. Ну, в самом деле, не тащить же эту здоровятину к себе домой. Там и без того полный бардак, так что повернуться негде. Да и хозяйка может выгнать. Потому как комнатку свою я снимаю за мизерную (чисто символическую) плату. Мне просто попалась добрая женщина в своё время. Но и её терпению может прийти конец, если я буду тащить в дом всякую мерзость. Кто его знает, вдруг это наркокурьер или смертник какой? А я припру домой такую вот посылочку и буду потом всю оставшуюся жизнь доказывать местным властям, что не верблюд. Короче, выброшу это барахло и дело с концом. Пальчики вот только сейчас оботру с ручки и выброшу. Бак обнаружился прямо во дворике того дома, мимо которого я в тот момент проходил.
Размахнувшись, как следует, я разжал пальцы и предоставил чемодану дальше самому выбирать себе траекторию полёта. Впрочем далеко он улететь не смог по очень простой причине… Или, наоборот, - непростой? Во всяком случае, ситуация была более чем необычной: чемодан намертво прилип к моей ладони и не желал отцепляться ни в каком виде. Благо ещё, что он не был тяжёлым, а то я бы улетел вслед за ним в мусорный бак. Глупо уставившись на раскрытую ладонь, с которой непонятным образом свисал здоровенного вида багаж, я молча потряс рукой. Надежда, что мне примерещилось, растаяла, как летом эскимо. Ха! Ещё и цитаты подходящие приводить здесь буду, вот уж дожил. Хотя, ну а что ещё делать? Стоять здесь дальше не имеет никакого смысла. Надо идти домой и там уж что-нибудь придумаю толком. Надеюсь, хоть хозяйка моя в ближайшие сутки не заявится.
Таким вот образом я стал счастливым обладателем неясно чего, непонятно зачем. А, самое главное, непонятно, когда я смогу от этого избавиться. Противный ящик, словно угадав мои мысли, сразу же отлип и грохнулся в траву. Дурак я, что ли, наклоняться ещё за ним?! Очень аккуратно, так, чтобы он сразу не понял что к чему, я сделал шаг в сторону, не поворачиваясь при этом к нему спиной. Размечтался! Не тут то было. Я и сам не заметил, как эта огромадина сорвалась с места и со всего маху дала мне углом по голени. А потом подпрыгнула и снова прилипла к ладони. Ну, ладно. Намёк более чем понятен. Больше не буду сегодня с этим экспериментировать. Хлоп! Чемодан снова оказался у моих ног, как и положено примерной ручной клади. Теперь уже не споря, я наклонился, подхватил его и потащил за собой. Ну, а что делать – бросить-то не получилось!
Вернувшись домой, я поставил свою ношу в уголке, чтоб не сильно мешала, а сам принялся приводить в порядок свой внешний вид. Всё-таки завтра снова на работу, а пребывание под дождём не красит никакую одежду, кроме, быть может, натуральной шкурки бобра. На какое-то время я выпустил из внимания своё приобретение и утопал в ванную. Эх, хорошо оказаться после промозглого осеннего дождика, весь день заливавшего вам за шиворот, под горячим душем! И совершенно не хотелось думать о том, что сегодня только вторник и завтра (а также и послезавтра, и через два дня) снова придётся тащиться на работу. Погода вряд ли уже улучшится до самых морозов. Ладно, не будем о грустном! Забыть обо всём, забыть и не вспоминать, по крайней мере, до тех пор, пока не помоюсь.
Приказ этот мне удалось выполнить даже слишком хорошо. Входя в комнату, я насвистывал что-то легкомысленное и раздумывал, чем бы сейчас занять свободный вечер. К сожалению, долго думать не пришлось. Я застыл на пороге перед запертой дверью, вслушиваясь в отдалённо знакомые голоса, ведущие малопонятную дискуссию. Причём один из них монотонно и даже как-то скучно бубнил, не повышая громкости, а второй явно злился и периодически переходил на взвизгивания, обещая собеседнику кучу неприятностей и всевозможных кар. Первый, впрочем, не обращал никакого внимания на истерику и продолжал гнуть своё. По всей видимости, собственное мнение он считал единственно верным, по крайней мере – в конкретной беседе. Что за ерунда такая? Кто у меня может находиться? Я же никого не приглашал и, более того, никому не открывал дверь! Крайняя степень негодования вылилась в резкий рывок, которым я распахнул настежь дверь, намереваясь рассказать непрошенным гостям, где видел такие посиделки. Нет, не подумайте чего дурного, я – общительный человек и люблю своих (немногочисленных, правда) друзей, но именно сейчас очень хотелось молча посидеть за чашкой кофе, отрешённо наблюдая за струйкой пара над ней. Разве я много прошу от жизни?
Как выяснилось очень скоро – да! Жизнь не была готова выдавать кредиты на покой и умиротворение. Распахнув дверь, я упёрся взглядом прямиком в, уже набивший оскомину, чемодан! Голоса не умолкали, и я отчётливо понял, что они раздаются именно из него. Ну ничего себе номер! Это что ж получается? Там кто-то сидит, свернувшись в три погибели? Да ещё и не в одиночку! Немудрено, что они такие злые – теснота же непередаваемая! Откровенно говоря, с трудом верилось, что два взрослых человека (пусть даже небольшого роста) могут поместиться в чемодане, каким бы огромным тот ни выглядел снаружи. Кроме того, тот факт, что я сам поднимал его и нёс длительное расстояние, напрочь исключал такую возможность. Но что же тогда там может так говорить? Аудиозапись? Приёмник включился от тряски? Может быть, но – опять-таки – очень сомнительно! Голоса звучали на редкость живо и натурально для записи. Я, немного сомневаясь, прошёлся по комнате, вернулся к разговорчивому чемодану и окликнул:
- Эй, там кто-нибудь есть?
- Ха, и он ещё спрашивает! – тут же откликнулся голос, который я уже для себя обозвал «Склочником». Он задирался и хорохорился, хвастался и не переносил никакой критики. – Нет, какова благодарность! Мы его, можно сказать, вытащили из такой весёленькой заварушки, а он нам ещё и отказывает в праве существования!
- Да подожди, не тарахти. – попытался урезонить его второй голос. Его я стал звать «Философом», потому что он почти не кричал и норовил вникнуть в суть проблемы. Впрочем, проблемы пока что были исключительно у меня. – Ты же видишь, парень ещё не пришёл в себя. Денёк у него тот ещё. Вспомни, как было в прошлый раз.
- Постойте-постойте! Перестаньте пока выяснять отношения между собой. Скажите мне-то хоть что-нибудь! – возмутился я.
- А что ты хочешь услышать? – снова вылез Склочник.
- Хотя бы расскажите, кто вы такие…
- Это трудно для понимания, мой дорогой. – изрёк Философ. – Мне думается, что наши объяснения ничем тебе не помогут. Всё, что способен осознать твой разум, ты должен постичь сам, по крупицам собирая информацию из разных источников. А наши смутные самоощущения способны лишь посеять раздор в твоих мыслях. Так что, для всех будет лучше оставить эту тему и постараться найти способ существовать дальше бок о бок.
- Да уж! Тебе, с таким лицом, трудновато придётся! – ехидно поддакнул Склочник. – Да и нам – тоже. Всегда неприятно быть частью такого тугодума! Вот, помниться, несколько периодов назад, был у нас та-акой Хранитель! Мечта. Жаль, что быстро умер… _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
- Замолчи сейчас же! Не перегружай его мозг больше, чем следует на первых порах. А то нам снова придётся искать подходящего кандидата.
- Да что же это такое происходит?! Что вы мелете? Какой кандидат, что за хранитель такой и что тебе, паразит, не нравится в моём лице?! Скажите, хоть, с какой стороны начинать поиск тех самых пресловутых «крупиц знания»?
Ответом мне было ехидное фырканье и многозначительная тишина. Наконец, когда я уже подумал, что разговаривать со мной сегодня больше не станут, один из моих «собеседников» промычал что-то, раздумывая, и выдал ценную информацию:
- Всё, что нужно, для начала поисков, тебе сказал предыдущий Хранитель. А мой напарник наболтал даже больше, чем следует. Большего пока мы сказать тебе не можем. Фортуна с тобой! – и замолк. Теперь уже – насовсем. Даже фырканье и мычанье прекратилось. На мои настойчивые вопросы и требования ответом была гробовая тишина. Минут через двадцать я схватился за пылающий лоб и подумал, что это всё – наверняка результат переохлаждения и промокания. Всё правильно, у меня – жар, а в таком состоянии может привидеться всё, что угодно. Только вот как быть с тем дедком, который оставил мне в наследство свой скарб? Ведь он-то был на самом деле! Иначе откуда в моём распоряжении могло оказаться этакое барахло?
- Сам ты барахло! – снова обиженно буркнул чемодан, и я не выдержал. Вскочив и со всей дури пнув это болтливое нечто, я рванул в коридор. Там на отдельной полке в кладовой лежали мои собственные инструменты. Я выгреб всё, что было и вернулся в комнату. «Ну, я тебе сейчас покажу! – мстительно бормотал я, разбираясь, что мне понадобится в первую очередь. – Ты у меня ещё попляшешь. Так изводить едва знакомого человека! Навек заречёшься связываться, с кем бы то ни было!»
С этими словами я обратил, наконец, внимание на чудо инженерной мысли, которое мне предстояло взломать. Ох-ой же! Это какой же идиот до такого додумался?! Нет, я всякое повидал… Видел чемоданы с кодовыми замками, и на магнитах, видел – на молниях, на маленьких врезных замочках и даже – не закрывающиеся вовсе, по-простому перевязанные верёвками… Но кто бы это мог додуматься приделать к створкам чемодана две скобы и повесить на них здоровенный амбарный замок?! Какой воспалённый мозг мог породить такую идею? Впрочем, ладно. Дело не в этом, а в том, как его открыть. Как выяснилось чуть позже – легче простого! Ай да я! Во мне умирает великий взломщик, тихо поскуливая и дрыгая лапками, а я тут парюсь на копеечную зарплату! Итак, сейчас мы увидим, что за начинка скрывается в этом неказистом «теле». Я приподнял крышку чемодана, заглянул внутрь и… тихо опустил её назад. Всё правильно. А чего я, собственно, ожидал? Глюк, он на то и глюк, чтобы не иметь материального источника…
С тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы успеть привыкнуть к мысли, что я навсегда останусь привязанным к странному багажу, которым меня наделил тот странный старик. Он, кстати, потерялся окончательно – я приложил все возможные усилия, чтобы найти хоть какой-то след прежнего Хранителя (я уже приловчился так называть его), но безрезультатно. После сокрушительного поражения на ниве частного сыщика, я впал в другую крайность – и решил всеми силами игнорировать проблему. По принципу «не вижу, не замечаю, я – самый лучший страус». Потом я понял, что страусы прячут голову в песок только в глупых анекдотах, и совсем было затосковал. Но… Человек – удивительно устроен, он привыкает к любым условиям. Я тоже привык. И даже странным образом привязался к своим непременным вечерним собеседникам. Теперь я ворчу на них только по привычке и в силу какого-то странного молчаливого договора. Я начал понимать, что мы (все трое) играем каждый свою роль и оттого, как хорошо мы сыграем свою партию, зависит что-то очень важное. Правда, я пока не понял, что именно…
Я снова перелистал объёмную тетрадь, не заполненную ещё и на четверть, куда стал вписывать все заметки, которые мне удалось найти по интересующей меня тематике. Дело продвигается достаточно туго, потому что, как оказалось, достоверных сведений нет ни у кого. Я часто обращаюсь к первым записям, чтобы освежить в памяти и не дать потеряться тоненькой ниточке понимания, которую с таким трудом нащупал. Когда я понял, что избавиться от подарка судьбы или проигнорировать его будет невозможно, решил хотя бы понять, чему же обязан такой сомнительной честью – стать очередным Хранителем незнамо чего. Добиться чего-то путного от Склочника и Философа (они, кстати, поворчали немного и стали отзываться на эти прозвища) так и не удалось. Я коротко хмыкнул и покачал головой, вспоминая свои мытарства, связанные с поисками точки отсчёта. Тогда всё казалось таким сложным и непонятным, что хоть в петлю лезь!
Сидя в ободранном хозяйском кресле, я часами размышлял над этой загадкой, пока не пришёл к выводу, что следует разложить по полочкам хотя бы то, что известно. А что мне, собственно, известно? Во-первых, дед реально существовал, раз уж оставил мне наследство, а не привиделся мне в приступе бреда. Во-вторых, исчез он более чем странно, что заставляет предположить наличие какой-то сверхъестественной силы, в которую я никогда особенно не верил. Все эти байки об инопланетянах, экстрасенсах и колдунах всегда казались мне результатом малого количества мозгов у рассказчиков, которые искренне верят в эту муть. Так. В-третьих, есть пустой чемодан, который всё время говорит о разных пустяках (и не только – периодически эти два голоса начинают всерьёз обсуждать такие проблемы, что мозг выкручивается наизнанку в попытке их понять), а о самом главном – ни слова не проболтались за исключением того, первого раза. А что же они тогда сказали? Попробую вспомнить… Говорили что-то о своих Хранителях и о Фортуне… А что мне об этом известно? Ничего, за исключением того, что этим словом обозначают то ли судьбу, то ли счастье… Ну ни фига себе счастье! Сижу тут мозги сушу!
Пришлось записаться в библиотеку. Я постарался не обращать внимания на взгляд пожилой библиотекарши, которым она меня одарила, выкладывая передо мной стопку книг по странной тематике. Забрав всю эту многомудрую макулатуру с собой, я уселся за стол и открыл новую тетрадь, которую купил по дороге, поняв, что все полученные знания следует записать, иначе я всё забуду и перепутаю так, что лучше было бы тогда и не начинать. Для начала я записал определение из какой-то книжки: «Фортуна, в римской мифологии богиня счастья, случая, удачи. Изображалась с рогом изобилия, иногда на шаре или колесе, с повязкой на глазах. Переносное значение: «колесо Фортуны» - слепой случай, удача». Н-да, действительно – слепая удача. Она что, не видела, кому выпала?! Или это – случайное распределение и по шапке получает первый, кто подвернулся? Похоже на то. Ну и что мне с этим добром надлежит делать? Вот так я и начал свой труд, который на данный момент даже и не близится к завершению, зато приоткрыл для меня кое-какие завесы тайны. Правда, с тех пор и мои незаменимые друзья из чемодана стали помогать мне, подбрасывая некоторые мысли и гипотезы.
Таким образом, я выяснил следующее. Когда-то давно два, неподдающихся пока моему пониманию, существа оказались заперты в теле некоего артефакта, который с течением времени претерпевал многие изменения и, наконец, стал похож – внешне и функционально – на обычный чемодан. Эти существа стали чем-то вроде якорей в изменяющемся и непостоянном мире для одной малоизвестной сущности, которую необразованные люди зачислили в плотные ряды своих божеств, и которой стали покланяться. И вот, когда она поняла, что вот-вот перестанет быть самой собой и станет всего лишь источником благоденствия множества людей, она и создала этот артефакт, приставив к нему смертного Хранителя, который искренне считает себя патологическим неудачником. Для чего это было проделано и как повлияло на ход событий я так и не смог выяснить, но понял одно: я должен заботиться о вручённом мне Судьбой артефакте (для равновесия, что ли?) до тех пор, пока не подойдёт к концу мой жизненный путь. А потом я становлюсь чем-то вроде вечного странника, пока не найду себе подходящую замену, и только тогда я смогу покинуть этот мир.
Ну что, нравится? Нет? Меня тоже не слишком привлекает такая перспектива, но на данный момент дела обстоят именно таким образом… И мои компаньоны не слишком обнадёживают. Они утверждают, что не знают никакого способа хоть как-то изменить ситуацию. Ну что ж. Посмотрим. В конце концов – я Хранитель и мой жизненный опыт подсказывает, что побеждённым становится не тот, кто проиграл, а тот, кто перестал играть. Ну что, Судьба, сыграем?! _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
Название: - Бежать!
Автор: - Автор 3
Рейтинг: Осторожно!
Статус: Закончен
Герои: оригинальные
Жанр: драма
Смерть персонажей: оригинальные (пока нет)
Аннотация: О пользе бега для продолжительности жизни, или Нет исхода, кроме того, что предначертан?...
Я ехала в Париж. Прекрасный город, воспетый сотнями, тысячами людей. Монмантр, бесконечные ресторанчики и кофейни, свежие круасаны с корицей. Слабый солнечный луч, пробивающийся сквозь занавески, нежно ласкает кожу.
Париж прекрасный город, но не для меня, не сейчас.
Париж - перевалочный пункт.
Париж – мегаполис с бешеным ритмом.
Париж, пугающий одиночеством среди тысяч людей.
Таким он предстает передо мной теперь.
Когда-то, до того как стартовала эта безумная гонка, я любила его. Когда-то, теперь уже кажется тысячу лет назад, мне нравилось выходить на балкон, пить свежеприготовленный кофе и курить. Я не чувствовала, ни ритма города, ни его одиночества. Но то, как говориться, была другая жизнь. А теперь все лишь воспоминания, лелеемые и охраняемые от кошмара настоящего.
Как давно и как недавно я была известной и уважаемой личностью. Спектральный эмпат. Мне был не ведом обман, но зато я могла испытать блаженство, просто черпая его из других, чувствуя то же, что и они. Но главное, я могла себя контролировать. Успешный бизнес, совсем не мешал творчеству. Я изображала чувства людей. Я видела чистую любовь и писала картину. Видела грусть и писала балладу о разлуке. Я все это чувствую, вижу, знаю. Эмоции и чувства людей – это моя стихия.
Я пользовалась этим. Наверное, зря. Наверное, я нарушила баланс или что-то еще. Я не знаю. Сотни раз я возносила небесам немой вопрос «За что?», и сотни раз ответом было безмолвие, пронзенное чередой сменяющихся пейзажей.
Достав из внутреннего кармана листок бумаги, с нежностью его развернула.
Прости меня. Я просто не смогла. Я не потянула, у меня не хватило сил. Но ты сильная, у тебя есть шанс, у тебя, но не у меня.
Это мое проклятье, проклятье бежать от убийцы, бежать от смерти. И я бежала, долго, но больше не могу. Я так и не поняла. За что меня прокляли, пыталась выяснить, но все безуспешно. Началось все это в Индонезии, я стала чувствовать взгляд в спину и неконтролируемый страх. Несколько раз я чудом ускользала от преследователя, потом я обратилась к специалисту и мне сказали, что на мне проклятие, и снять его нельзя. В общем так все и началось.
Однажды, когда я была в Африке, мне встретился шаман, он заглянул в меня и сказал, что может мне помочь. ……..
Это проклятье нельзя снять, но можно избавиться. Оно может перейти на другого, для это необходимо сочетание двух факторов, первый – это желание другого человека принять на себя эту участь, пожелать оказаться на твоем месте, второй – равнодушие к убийце, и с этим уже сложнее, ведь тебе известно, что равнодушия не бывает, поэтому необходимы противоречивые чувства.
Это все что я знаю.
А теперь беги!!!!
Я знаю, что мне нет прощения, но все равно надеюсь, что ты сможешь меня простить.
Твоя сестренка.
Сколько раз перечитывала это письмо, сколько раз хотела порвать, сжечь, и ровно столько же раз, так же как и сейчас, аккуратно сворачивала и убирала во внутренний карман, поближе к сердцу.
Я помню этот день как сейчас. Моя младшая сестра на одни сутки вернулась в Москву из очередного, длящегося около года, загула. Тогда мне казалось именно так, я не знала, ЧТО заставляет ее мотаться по миру, не задерживаясь одном месте больше трех дней. Я думала, это ее капризы, буйная молодая натура. И если честно, меня такое поведение раздражало. Хорошо, что мне не хватило злости прекратить ее финансирование.
Звонок раздался около полудня. Голос сестры был усталым и спокойным.
- Приезжай ко мне – вот так, как всегда просто, без лишних слов – пиши адрес.
На этот раз она остановилась в центре.
- А вот даже интересно, почему я не задумывалась над тем, почему она никогда не гостила у меня, предпочитая отели – размышляла я уже на пути к гостинице – хотя вот сейчас задумалась. Ладно, вот приеду и все узнаю, а пока надо сконцентрироваться на дороге. Не хватало еще машину разбить, или не дай бог самой покалечиться.
Ее аура булла несколько необычной, но с первого взгляда это было трудно заметить. Но какое-то смутное ощущение трепыхалось на краю сознания и заставляло вглядеться получше.
Розовая радость встречи.
Бледно-салатовая грусть от скорого расставания.
Бледно-оранжевое нетерпение.
А еще ярко пылающая, но почти бесцветная усталость от жизни.
Все вполне обыденно, разве что цвета бледноватые. А вот искорки или скорее всполохи болотного, бордового и лимонного мне не понравились. Стыд, ненависть и решимость, хм нехарактерные для повседневной жизни эмоции. Да еще в таком сочетании. Хотя это лишь искры. Но тут я заметила компанию для этой троицы – мутную серебристую пелену, тонкую (из-за чего почти не заметную) но весьма прочную – самоконтроль. Картина начала вырисовываться, додумать мне не дал. Раздался стук в дверь.
Если бы в тот момент я посмотрела в глаза сестре, то увидела дикий ужас, если бы вгляделась в спектр, то почувствовала укол страха. Но в тот момент мой взор был обращен на дверь, а мысли к тому, что за ней.
Створки распахнулись и не дожидаясь приглашения, в комнату зашел мужчина. Я заглянула ему в глаза и застыла. Я влюбилась, вот так, как пишут в любовных романах, с первого взгляда. Это было странно, неожиданно и очень возбуждающе.
Я стояла и молча смотрела, он отвечал тем же. Незнакомее был красив, но не красотой глянцевых журналов, а красотой благородной. Нельзя было не заметить отлично сложенной фигуры с развитой, но в меру мускулатурой. Это и многое другое я смога бы оценить, если бы разглядела его. Но я не могла оторвать взгляда от глаз незнакомца. Зато смог он. Пройдя мимо меня, он почти вплотную приблизился к сестре. И тут все началось. Серебристая пелена лопнула, и на меня обрушился шквал чувств и эмоций, сначала ее, а потом и его. Их было слишком много. С одной стороны страх, переходящий в ужас, в ужас вперемешку с отчаяньем.
С другой - решимость, холодная стальная уверенность. И смерть. В нем была смерть, это было жутко, она пульсировала черным пятном то сжимаясь, то расправляясь. Смерть похожая на черное сердце.
Но самое страшное было не это. От обоих исходила неконтролируемая, переливающаяся от алого да фиолетового огромной силы ненависть. Я не могла с ней бороться, она затекала в меня, просачивалась через поры кожи, через нос, рот. Я захлебывалась ей и никак не могла сопротивляться. Еще капля и невозможно различить свои чувства от чужих. Ненависть во мне. Я ненавижу. Ненавижу его……. И люблю.
В руке незнакомца блеснул нож, глаза сестры расширились от захлестнувшего ее ужаса, а я смотрела и не могла даже пошевелиться. Он подходил к ней все ближе. Но медлил, как будто наслаждался каждым мигом. Моя сестра заплакала, я заплакала вместе с ней.
Убийца занес руку для удара. Почему она не пытается сопротивляться, а просто стоит, закрыв глаза. Почему я не могу пошевелиться. Я рвалась к ней, но тело не слушалось, я не могла даже кричать. Да что же это такое? Понимание причины, свалилось на голову, как яблоко на Ньютона. Ведь это же не я оцепенела, это не мой страх, я поймала волну. Я просто поймала волну… Понимание пришло в отрицание, отрицание в некое подобие контроля. Но, несмотря на то, что я вышла из ступора, мне было трудно думать и шевелиться, меня переполняли эмоции и я уже плохо отличала свои от чужих.
У убийцы был завораживающий спектр, такого сплетения и разноцветья я никогда не видела, очень эффектно, но абсолютно не понятно. Что бы хоть что-то понять, мне нужен был часик или два, а такой роскоши не предвиделось.
Все эти мысли пронеслись за доли секунды. А затем я совершила свой самый благородный и глупый поступок. Сорвавшись с места, я за один шаг преодолела разделяющее меня и сестру расстояние и встала перед ней. Я была готова к боли и даже к смерти. Я хотела принять на себя участь сестры. Бойтесь своих желаний.
Но удара не последовало. Незнакомец опустил руку и убрал нож. Подошел ко мне вплотную и в последний раз заглянул мне в глаза. Ненависть уходила, оставляя простор для любви. И я любила, смотрела в изумрудные глаза и любила.
Из блаженной неги меня вырвал крик
- Беги – истошно завопила сестра. Кажется, у нее была истерика. Она начала меня выталкивать из номера. Наконец, я вышла из транса и поняла, что от меня хотят, вот только не понимала зачем. А потом я увидела ее страх, вот только уже не за себя, а за меня. Он расцветал цветком грязно серого цвета, и он рос. К нему начало примешиваться осознание мелькавшее ультрамарином по лепесткам. Как укол сверкающего клинка страх и паника охватили и меня, но теперь это был мой страх. Сестра сунула мне в руку письмо и ключи от моей машины.
И я сбежала.
Правильно говорят, благими намереньями выстлана дорога в ад, да в ад, твой персональный ад.
Бежать! Бежать, сбивая ноги. Бежать, не имея права обернуться. Только вперед, туда, в неопределенное будущее. Туда, где никто не знает, туда, где ничего не знаешь. Бесконечный калейдоскоп мест, лиц, эмоций. И давящий, пульсирующий в висках страх, растекающийся серой дымкой.
Иду по опять незнакомой улице, как всегда чувствую взгляд в спину, он давит, прессует меня. Безумно хочется обернуться, но нет, нельзя.
Я запретила себе оборачиваться пару лет назад. Стало легче. Конечно, иногда подобное желание возникало, но, проанализировав его, я сделала неутешительный вывод, что базировалось оно исключительно на само обманной надежде, надежде, скользя взглядом по толпе или по пустынной улице (что остается позади совсем неважно), не зацепиться за черты, за пластику движений так хорошо изученную за годы марафона. Такая надежда притупляет инстинкты, ослабляет. А мне нельзя быть слабой.
Если копнуть еще глубже, то неуклонно приходит в голову, что этот запрет связан с обреченностью, со смиреной покорностью предначертанного. Не раз появлялись мысли пустить все на самотек. Чему быть, того не миновать. Но всегда за этой мыслью возникала другая – «Чему быть, того не миновать?». Поэтому я бегу, бегу, так как пока есть силы ставить этот знак вопроса. И я бегу не оборачиваясь.
Проходя по людной улице небольшого французского городка, вглядываюсь в идущих мне на встречу прохожих.
А ведь я даже не помню его названия, сколько их было таких похожих, таких же плавных в своем движении. С некоторых пор я стараюсь избегать крупных городов, хотя мне и приходится в них часто бывать, попадая в город, где кипит жизнь, меня начинает мучить чувство, что еще чуть-чуть, и мой ритм войдет в резонанс с ритмом города и тогда все может закончиться плачевно не только для меня. Оттуда я бегу еще быстрее.
Возвращаясь к созерцанию идущих на встречу людей, я с интересом разглядываю их, заглядываю в глаза, раскладываю по спектру ауры и в такие редкие моменты созерцательного настроения мне не страшно. Его нет среди них, он всегда где-то за спиной. Он не может встретиться со мной лицом к лицу, пока я сама этого не пожелаю. Но ведь это не так уж и важно. Зачем ему смотреть в мои глаза? Ведь, что б отнять хрупкую жизнь, это совсем не обязательно.
- О-ой – только и успела я вскрикнуть, поскальзываясь на непонятного рода субстанции. И начала картинно падать, хорошо, что вовремя подвернулся паренек, за которого я ухватилась и бесстыдно повисла. Пролепетав что-то вроде «извините» (французский язык мне не очень давался), я уже собиралась продолжать свой путь, но глаза предательски скосились на витрину и в ее отражении я увидела того, с кем так старательно избегала встречи.
Пронзительно зеленые глаза, с пляшущими рубиновыми искорками. Уголки губ слегка вздернутые усмешкой. Грациозные движения, перетекающие из одного в другое. И ничего лишнего. Само совершенство. И черный, хотя нет скорее темно-темно-бордовый сгусток смерти на том месте, где предполагалось быть сердцу. Но сегодня что-то было не так, вокруг леденящей тьмы появился ореол слабого, но отчетливо видного голубого свечения. Интересно, что бы это могло значить? Стоп, к черту все вопросы. Потом, все потом.
Он приближался, он заметил мою заминку, но не прибавил шага. Все так же размеренно продолжал движение к цели. Неторопливость, непоколебимая уверенность, неотвратимость, опасность все сливалось вместе и завораживало, тянуло, манило. Он был именно таким, каким я хотела его видеть, он был для меня. Стук сердца подстраивался под тягучую, слышимую только нами мелодию.
- Иди ко мне, остановись, не беги – радовались в голове слова – я твоя загадка, неужели ты не хочешь ее разгадать? – усмешка из еле заметной превратилась в очевидную.
- Да я хочу, хочу, но не так, не ценою своей жизни – прошептала я одними губами. Он услышит, я знаю, но не его ушей это было сказано, а для себя. Уверенность в этом утверждении слабела с каждой долей секунды.
Из последних сил я взяла себя в руки. Теперь усмехнулась уже я.
- Или, по крайней мере, не сейчас.
- Такси!!!!!!!! – закричала, выскакивая по проезжую часть.
Мне повезло.
- Куда едем?
- На вокзал – эх, жаль, вещи не успею забрать, ну да ничего, жизнь мне как-то важнее – и побыстрее, если можно.
Преследователь стоял на тротуаре и смотрел на удаляющийся автомобиль.
- Беги, беги, пока есть силы. Но так ли ты права, что я твое проклятие, нет, все не так, это ты мое. И нет исхода, кроме того, что предначертан.
И нет исхода, кроме того, что предначертан?……………….. _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
Название: - Барсик
Автор: Автор 4
Рейтинг: Всем
Статус: Закончен
Герои: оригинальные
Жанр: юмор, приключения
Смерть персонажей: нет
Аннотация: о братьях наших бОльших
Я медленно, нога за ногу, плелся по теплой залитой весенним солнышком ярмарке. И предавался известному испокон веков развлечению: слушал свежие сплетни, а мимоходом и обрывки чужих разговоров. С не меньшим интересом я наблюдал за оживленными перебранками рыночных торговок и довольно хмыкал, видя очередную побитую морду у бочки разливного пива. В общем, вовсю наслаждался жизнью, чему живо способствовала беззаботная атмосфера первых весенних деньков. Я размахнулся, собираясь запустить яблочным огрызком в не вовремя нагнувшуюся торговку, но тут кто-то бесцеремонно тяпнул меня за руку, и я вынужден был разжать пальцы. Обернувшись, я застал над своим плечом наглую рыжую морду, умиротворенно двигающую челюстями. Собираясь уже было засветить по физиономии незваного нахлебника, я развернулся и был немедленно схвачен за подол облезлой серой куртки.
Маленький чернявый подросток, лет тринадцати, не менее беспардонно, чем его конь, тянул меня к себе и хриплым ломающимся голосом вещал:
- Дяденька, ну купи лошадь! Мама нету, папа нету! Сестренка есть, лошадь есть! Сестренка кушать просит, лошадь тоже. Ну купи, дяденька, а? Лошадка у меня добрая, еще и пяти годков, поди, не разменяла!
Я, больше для виду, окинул оценивающим взглядом размеренно жующий товар. Прикинул. Считать мальчика, безвременно сгинувшие родители, явно не научили – коняге лет, этак десять, не меньше. Обычная маленькая кочевая лошадка, правда масти для своей породы странной. Под свалявшейся и заскорузлой от пота и грязи шкурой перекатываются комки крепких пока еще мускул. В выносливости и быстроте эти кони не уступали самым лучшим королевским скакунам, но рыжий явно был не в лучшей форме.
Я подумал и решил, что для полного и несомненного «счастья» мне не хватает только лошади. А в самом деле, что еще нужно бывшему королевскому сотнику, подло дезертировавшему от мира в глухой лес: недели две назад я вернулся в эти края, купив маленький домик с огородом в десяти верстах от поселка. Дело за малым - вырубить гектар леса и купить плуг, только лошадь в него надо впрягать не скаковую.
- Нет,- твердо ответил я,- мне не нужна лошадь.
По хитрой мордашке пацана пробежала рябь легкого разочарования, но он не унимался:
- За пятнадцать монет уступлю.
Я невольно остановился. Дурак он что ли? Да этому коню красная цена пять монет, а за пятнадцать и на торжищах можно неплохую лошадку приглядеть.
- Пятнадцать золотых,- повторил нахал, расценивая мою остановку как заинтересованность.
- Серебряных,- не менее живо откликнулся я. Если удастся сломить юнца хотя бы на двадцати – двадцати пяти серебрушках, я из чистого интереса куплю эту животину. В конце концов, деньги у меня даже после отставки имеются.
- Тридцать,- почуяв добычу, насторожился юный торгаш.
Я демонстративно зевнул, развернулся и пошел дальше, всем своим видом показывая, что мне эта лошадь вовсе не нужна.
- Двадцать восемь,- цена медленно, но верно поползла вниз, я не оборачивался.
- Двадцать шесть,- не сдавался пацан, я замедлил шаг.
- Двадцать пять,- я почти остановился.
- Двадцать три,- пищал, срывающийся от отчаяния голос.
- Двадцать – и мы расходимся,- я обернулся.
- По рукам,- неожиданно согласился мальчишка.
Я отсчитал ему двадцать блестящих серебряников и, взяв коня под узцы, стал пробираться сквозь сгущающуюся к полудню толпу.
Дня три я со своим приобретением мучился. Несмотря на преклонный возраст животины, дольше получаса я на нем усидеть не мог – на земле оказывался либо я, либо конь. Спустя три дня возвращаюсь пешком из города, заволакиваю во двор тяжелые сумки, поминая всеми известными словами упрямую лошадку, смотрю – сарай нараспашку. Стоит мое рыжее бедствие у подоконника, а во лбу у него звезда горит… белая, сметанная. И моська вся в сметане, только глаза хитрые на меня испуганно косятся. Я где стоял, там сумки на землю и опустил. Все – пришел конец моей негаданной покупке. После такого сметанного завтрака каюк к нему подкрадется тихо и незаметно в течении трех часов. А я ведь даже кличку придумать не успел…
Настроение никакое. Жалко все-таки, хоть и вредный был не в меру. Я подобрал сумки и медленно поплелся в сторону дома. Захожу, смотрю на пол: два горшка из-под сметаны разбитые валяются и содержимое рядом размазано. Осторожно выглядываю в окно: третья крынка по -другую сторону подоконника, и зверь мой в сметане катается, только копыта в воздухе мелькают. Целебные ванны паразит принимает!
Я вышел. Свистнул. Бежит скотина и мордой своей сметанной в мое плечо тычется. Ну все, если я его сейчас в речке не вымою, то уж утоплю точно. А он как чует. Упирается, носом водит, ни дать, ни взять – котяра нашкодивший:
- Так уж и быть, будешь Барсиком,- говорю я.
На том мы и порешили, спустя пятнадцать минут двумя белыми сметанными изваяниями направляясь к речке.
Не успел я со своей сметанной лошадкой скрыться под водой, как на берегу послышался шелест раздвигаемых веток, и раздался звонкий голосок младшего кузнецкого сына:
-Д-я-я-дя Корнель! А я-я в-а-а-с ищу! Вам тут записку купец проезжий оставил! Говорит от т-е-е-тушки из Приозерья! Так вот я вам ее передать пришел,- остановившись у воды, закончил малец.
-Спасиб…- невнятно булькнул я, скрываясь под водой,- положи тут,- и нырнул снова. Посчитав разговор оконченным, Кузька скрылся в лесу.
Вдоволь надрызгавшись, я медленно поплыл к берегу. Верный Барсик двигался следом. «Наконец-то!»- подумал я, опрометчиво радуясь сговорчивости жеребца. Не тут-то было! Как только вода стала доходить мне до пояса, конь вихрем промчался мимо, окатив меня мутным илом, поднятым со дна. Я только устало вздохнул и уже машинально погрозил Барсу кулаком, сопровождаемым привычными комментариями. Это была моя первая ошибка. Второй было письмо.
Нет, он его не съел и даже не помял. Конь вообще не покушался на тетушкины каракули. Барсик, с абсолютно независимым видом, катался по весенней зеленой травке и совершенно случайно задел какую-то бумажку, раз этак десять, то крупом, то боками, то еще какой-нибудь частью своего необъятного тела.
Благодаря Барсу моя тетушка была кратка как никогда - четыре расплывающиеся на полтора листа фразы: "Дорогой Корнель! ... Цветочки мои и картошечка..." – нет, я все-таки люблю своего коня - описание сельскохозяйственного неблагополучия бесследно смылось, вместе с причиной, по которой мне надо срочно приехать. Заканчивалось письмо многообещающе: "...твоя любимая тетушка Гриня. Град славный При...ск". Я посмотрел сначала на письмо, затем на безмятежного коня, моргающего невинными глазами, и пошел собираться.
Скачу я вот так, скачу, Барсика как всегда слегка поругиваю:
- Скотинка, ты моя ленивая,- и по холке ласково треплю, а конь мне голосом человеческим и отвечает:
- Сам ты скотина…причем небритая. Что ж ты паразит делаешь: коня пенсионного возраста так гонять, да еще и жаловаться!
И воспользовался поганец моментом, пока я рот разинул и окаменел аж, задом как поддаст – небось, все пенсионеры обзавидовались. Ну я и взлетел так плавненько, правда мягкой посадки не обещалось – прямо по курсу недобро зеленел дуб…
Очнулся я скоро. Открыл глаза: лошадь по небу ходит, и небо такое зелененькое , аж противно стало. Нет, определенно нужно сесть, ну или хотя бы лечь. Я осторожно пошевелился… мягкая посадка все-таки состоялась. Я во второй раз разлепил веки и оглядел зеленеющие перед глазами кусты – кажется, с сегодняшнего дня я начал ненавидеть этот цвет.
Похоже, второе приземление, точнее прикустение, моя голова не выдержала. В глазах не то чтобы двоилось, в них раздваивалось. В десятке саженей от меня стояло…существо, низ у него был лошадиный, а верх человеческий. Я проморгался. Начало еще и двоиться. Этот…гм…кентавр(???) разговаривал с Барсом. "Нет, Корнель",- думаю я про себя,- "крышу у тебя сорвало основательно, унесло далеко и вернет нескоро, так что нужно разбираться, что же с этим делать". Я поднялся и подошел поближе. Разговор постепенно стих – меня заметили.
- Ага, очнулся,- произнесло существо слегка гнусавым голосом,- я Стиф, их Всевышний,- он кивнул на довольную лошадку,- разбираюсь тут со всем понемногу, вот и к вам заглянул.
- А к-к нам т-то зачем?- заикаясь, спросил я. Голова шла кругом, ощутимо подташнивало.
- А ты меня обижаешь, так что по твою душу,- ехидным голоском опытного стукача пожаловался Барсик.
- А что, правда, сильно обижаешь?- заинтересовался Стиф и повернулся.
- Что?!- от возмущения ко мне вернулся дар речи. Даже мутить перестало,- Ты еще скажи, что это я у тебя трехнедельный запас сметаны перебил, тетушкино письмо сжевал, про свои многострадальные носки я вообще молчу! Но штаны с сапогами – это был предел! Я, между прочим, после этого два дня босиком ходил и мог простудиться!
- Да ладно тебе. Может, мне витаминов не хватало? Ты вспомни как меня кормил!
- А по-твоему витамины содержатся в носках, а не в свежескошенной траве?!
- Ну да, какой аппетит есть в сарае. Я на свежем воздухе хочу, на природу любоваться.
- Все хватит!- прервал нас Стиф,- Будто я тебя не знаю!- махнул он рукой в сторону рыжей бестии,- Я по делу. Пошли. У ваших там неладное творится, а ты, Рерси, уходя, помнится, вернуться обещал, ежели что. Пора,- он с легкостью скинул тяжелое седло и освободил коня от неудобной уздечки.
-Э-э, а как же я,- до меня наконец дошло, что я буду брошен один посреди степи.
Не удостоив меня ответом, Стиф вытянул вперед левую руку и поймал за последний лучик заходящее солнце. Граница между небом и землей засветилась концентрированным алым светом. В вышине уже светились яркие летние звезды, степь медленно погрузилась во мрак. И только полоска летящих облаков переливалась всеми оттенками заката: от золостисто-розового до пурпурно-красного. Кентавр взглядом остановил ближайшее облако и в ногу с конем шагнул на него.
- Пошли,- приглашающее кивнул Барс и уже тише добавил,- не бросать же в самом деле.
А я украдкой подумал, устраиваясь в складках мягкого пушистого облака: какая же Судьба, должно быть, веселая тетка, ведь всего пару дней назад я тоже самое мог сказать про него.
Вскоре мы «доплыли» до яркой переливающейся радуги. У самого центра облако остановилось, и конь с кентавром смело ступили на нее. Нет, они не провалились вниз с оглушительными воплями. Они спокойно шли по радуге, как по горбатому мостику, изящно изогнувшему свою спину над синими речными просторами. Мои спутники обернулись, и конь ехидно заявил:
- Не бойся, она не лягается. Всего на всего…- что делает строптивая радуга я так и не узнал, оказывается разговорчивость моей лошадки очень хорошо усмиряют подзатыльники, раздаваемые кентаврами.
Я вдохнул побольше воздуха, в надежде своим предсмертным воплем стереть это место с лица земли, но к моему (и не только) счастью радуга оказалась вполне материальной. Так что когда внизу показались острые макушки пирамидальных тополей, я, вдохновленный примером своих спутников, сел и благополучно съехал вниз на пятой точке.
Лес, в котором мы очутились, на первый взгляд казался обычным негустым лиственным лесом. Но это было только первое впечатление. Деревья здесь стояли достаточно редко, но в поле моего зрения не попал ни один оставленный дровосеком пенек, ни одно попорченное захожим человеком дерево. Мягкий зеленоватый свет, струящийся сквозь листья, успокаивал и прямо-таки манил прикорнуть в корнях какого-нибудь огромного дерева и хорошенько выспаться под защитой этого заповедного леса. А еще здесь было необычайно тихо. Так тихо, как бывает только ранним утром, когда все ночные зверьки уже попрятались в свои норки, а дневные – не успели проснуться; я глянул на небо: солнце стояло высоко над горизонтом.
Но как только мы вышли на большую, залитую солнцем, поляну, все мои вопросы отпали сами собой. Она гудела, кричала и стонала одновременно. Разномастным пятном растеклись по ней раненные лошади, а вокруг них безостановочно сновали сородичи и три или четыре кентавра. Мои спутники тут же растворились в толпе, а я так и остался ошалело смотреть, как маленькая кобылка нежно баюкает своего малыша с перевязанной задней ножкой, мягкими розовыми губами перебирая шерстку в его маленьком ухе.
Рядом со мной мученически застонала лошадь, и возившейся с ней кентавр бесцеремонно дернул меня за рукав:
- Чего встал?! Помогай!- не слишком ласково «попросил» он.
Я стряхнул пелену старых воспоминаний и ловко перехватил сломанную конечность – опыт по перевязыванию в полевых условиях у меня был, и немалый.
За этим конем последовал другой, за ним третий… Рук не хватало в самом, что ни на есть прямом смысле. Пять кентавров и человек едва ли могли справиться с таким количеством раненных, а от самих лошадей помощь была невелика. Правда, среди всего этого безобразия сновал серьезный рыже-пегий конь - Шаман Вилон. Он бросал короткие внимательные взгляды своих пронзительно-темных глаз и хриплым тихим голосом раздавал лаконичные приказы всем встречавшимся на пути. Три или четыре молоденьких жеребенка, его ученики, тоже не сидели без дела (поди попробуй, с таким-то учителем). Благодаря им в лагере всегда был необходимый запас лекарственных трав и зелий.
С перевязкой мы закончили поздним вечером, когда светлый лес уже не казался таким дружелюбным как утром, и над поляной густо кружили призванные магами светлячки.
Я нашел Барса в обществе двух пожилых кентавров и Вилона. Рыжий паразит показался мне ужасно всклокоченным и уставшим, но необычайно серьезным, даже не стал ехидничать, когда я подошел, лишь слегка скосил глаза и отметил мое присутствие:
- Они доказывали мне, что кто-то, вроде бы из наших, то ли добил, то ли затоптал их нечаянно прикорнувшего в степи детеныша.
- С каких это пор птенцы спят в степи?!- зло спросил один из кентавров.
- Он учился летать и утомился. Вы мне вот что скажите: насколько в действительности велик шанс, что это кто-то из наших? Можно это как-то проверить?
- Настолько же насколько и то, что в степь могла забрести любая другая лошадь. Я не могу контролировать все население леса.
- К завтрашнему утру нужно собрать всех. Ни на что более путное договориться не удалось: они придут искать обидчика у нас. Если найдут, как всегда – заберут только его, если нет оставят нас в покое. Остается молиться всем известным Богам, чтобы среди нас его не было, потому что я им никого не отдам.
- Почему, Рерси?! Как же племя?! Потери и так слишком велики!
- Делайте, что хотите, но не верю я, что кто-то мог нарочно затоптать малыша.
- Твое право,- тихо сказал Вилон,- я тоже не верю. Попробуй докажи.
- Будь уверен, попробую,- излишне оптимистично, но зло бросил Рерси.
- Кто «они»?- я решил слегка разрядить накаляющуюся обстановку.
- Грифоны.
- Подожди. Я не пойму, чего они вообще к вам прицепились? Мало ли на земле несчастных случаев.
- Они уверены, что убийство специально. Грифоны всегда, несмотря на то, что большинство из них одиночки, очень ревностно защищали своих соплеменников. Тем более малыш… Но все-таки мне кажется, что весь этот спектакль только повод…
- Как же они собираются узнавать? Вдруг вы укрываете от них преступника?
- Не знаю. Они всегда это чувствуют,- с горечью в голосе произнес конь. Разговор был закончен.
Лагерь всю ночь не затихал ни на минуту: стонали раненные, пищали перепуганные жеребята, и все время прибывали и прибывали лошади. К утру напряжение возросло настолько, что когда в небе показались две огромные птицы, среди лошадей послышался вздох облегчения. Но вскоре обстановка снова накалилась.
Они сели, ориентируясь по пестрой шкуре Вилона, перекинулись с шаманом парой фраз и начали медленно продвигаться по поляне, внимательно вглядываясь в каждую пару глаз, с ужасом обращенную им вслед. Впервые за двое суток несмолкающий над поляной гул затих, и были только слышны редкие стоны раненных животных.
Птицы медленно, в напряженной тишине, обходили ряды замерших лошадей. Вдруг за их спинами, у самого леса, юная еще кобылка не выдержала, и звонко расплакалась. Им хватило одного короткого низкого перелета, чтобы оказаться на другом краю поляны.
- Забираем гадюку,- кратко бросил Вожак и пристально посмотрел на своего мага, но только птица рванулась за осевшей от страха лошадью, как вперед выступил молодой жеребчик и нахально заявил:
- Только тронь мою сестру,- Вожак громко и до отвращения мерзко расхохотался.
Пегая морда, с мечущими самые что ни на есть материальные молнии глазами, оттолкнула обоих и прервала гневную реплику отсмеявшегося Вождя: "Гаденыша тоже".
- Эти двое - мои лучшие ученики,- рявкнул Вилон. Брат с сестрой удивленно переглянулись - видимо услышали это впервые,- вы и кончиком крыла их не тронете!
- Мы их забираем,- тоном существа, непривыкшего повторять дважды и уж точно уверенного в своей правоте, сообщил Жерден - Вожак грифонов.
- Я их не отдам,- все время опущенные, смотрящие в землю, темные глаза Вилона в упор взглянули на собеседника и пронзили его насквозь без всякого оружия.
Огромная когтистая лапа и крючковатый зазубренный клюв Вождя двинулись к цели, но ... не настигли ее: пожилой кентавр с удивительной проворностью выхватив меч ринулся к птицам, правда, добежав резко отшвырнул оружие в сторону и, схватив делегацию обеими руками, откинул сажени на полторы назад. Но, не успев даже развернуться, получил по голове рукоятью от брошенного меча. Его ударил кентавр...
В тот же миг шелест тысяч крыльев разнесся над поляной. Пронзительные крики птиц смешались с хриплым лошадиным ржанием. Я оглянулся: у деревьев маленькая серая кобылка тщетно пыталась вжаться в дерево, с единственной целью: укрыться от кружащего над головой грифона. Птица уже заходила на разворот, вот-вот готовая броситься вниз. Я пересек поляну в считанные секунды, и зверь спикировал точнехонько на подставленный мною меч, и как масло по ножу скользнул до самой рукояти. На одежду брызнули капли темной бордовой крови, и вот тут я слегка струхнул на какую-то долю секунды, спустя которую в кровь хлынула заслуженная порция адреналина. Именно она и послужила волной, окунувшей меня в столь привычное, но подзабытое за несколько месяцев отставки состояние. И я ринулся в самую гущу схватки.
Налет был коротким. Я только и успел вспороть брюхо паре птичек да отсечь один чересчур нахальный клюв, вместе с головой, разумеется. Правда перед этим он успел выдрать пусть и не драгоценный, но крайне дорогой мне кусок мяса. Если отобрать мою собственность и представлялось возможным, то пришить обратно - вряд ли, поэтому мне пришлось обойтись лишь моральным удовлетворением. Я отдышался, и тут мой взгляд случайно упал на маленький лесок напротив. И я с ужасом понял, что не успеваю. Огромная птица со все нарастающей скоростью неслась вниз, на сжавшихся в единый комок "лучших учеников" Шамана. _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
Может, народное творчество и не безнадежно, но в данном случае оно порядком облажалось. Помянутый мною Вилон появился в тот же миг и прожил ровно столько, сколько летела птица до его тела, безрассудно заслонившего детей. Секундой позже она настигла и девочку. Но я твердо решил, что пацана ей не отдам! Наверное, за сегодняшней день я побил все рекорды в беге по пересеченной местности, зато грифон понес заслуженное наказание. Правда, я тоже - кто-то задался целью продолбить в моей голове дырку. Предположительно это был его разъяренный собрат, но убедиться в этом я, к сожалению, не сумел. Мимо проплыли помутневшие тополиные кроны (вид снизу), и я потерял сознание.
Очнувшись, я достаточно долго наблюдал вокруг себя нечто голубое, предположительно рай (на ад оно как-то не тянуло), и только услышав знакомый голос вездесущего Барса, догадался убрать сползшую на глаза повязку. При детальном рассмотрении она оказалась рукавом от моей рубахи и на райскую смахивала достаточно отдаленно, как и все остальное творившееся вокруг.
- Ради всех Всевышних! Ты сам-то можешь объяснить, зачем его прихлопнул?!- распылялся бедный кентавр Рон.
- Он нас предал,- с непосредственностью ребенка, объясняющего непонятливым родителям, за что соседский карапуз получил в глаз, отчитался Рерси.
- Предателей, равно как и шпионов не убивают, а расспрашивают, чтобы знать, кому они нас сдали, что конкретно успели, и с какой именно стороны ожидать неприятностей,- кентавр устало вздохнул - видимо идейный спор шел не меньше получаса, и он уже подумывал сдаться на милость мерзопакостного победителя, переспорить которого еще никому не удавалось.
- Он же все сказал: ему и нескольким кентаврам обещали землю и неприкосновенность. Ты же знаешь, что многие из них гонимы в мире.
- А ты уверен, что они прекратят набеги, а не договорятся с кем-нибудь еще?! Ты не хочешь узнать, кто это был конкретно?! Как ты вообще собираешься управлять племенем с таким беспечным отношением?! Или это у тебя принципы?!
- Замечательно собираюсь управлять! Ты еще будешь завидовать.
- Нет, Рерси, ты неисправим. Лучше бы отправил кого-нибудь к фениксам. Пепла не хватает.
"Отпущенный на свободу", Рерси в один миг очутился около меня:
- Хватит придуриваться!- конь подхватил меня зубами за шиворот и попытался поднять на ноги, да так, что я чуть было вновь не потерял сознание.
- Знаешь, я уже начинаю бояться, что ты и на том свете не оставишь меня в покое.
- Не переживай. По моим представлениям Тот Свет у нас будет разный,- заявила неунывающая лошадка,- лучше вот что: возьми кого-нибудь из вилоновских и сходи за пеплом.
- За чем?- не понял я.
- К фениксам. Мы используем небольшое количество их пепла (большое нам никто не даст), смешивая его с травами, как антисептик. На тебя вон тоже прилично извели.
Я машинально глянул на левое плечо. Оно было аккуратно перевязано все той же голубой тканью, а на меня была одета запасная рубашка.
- Спасибо,- сказал я и двинулся к лесу, надеясь хотя бы часа на два отделаться от назойливого "питомца".
Шли мы долго. Под покровом ночи лес уже не казался мне таким приветливым, как в первый раз.
- Волков здесь нет,- сказал кто-то, несомненно, обращаясь ко мне. Я благодарно глянул в его сторону и отпустил нервно сжимаемую рукоять меча.
Вскоре мы вышли на развилку. Здесь лиственный лес граничил с хвойным: по одну сторону дороги сквозь тополя и осины лился ровный солнечный свет, по другую сосны и ели едва пропускали и редкий лучик. Правда, магический полог, наложенный фениксами на свои владения, был снят несколько лет назад, и молодые деревца бодро подрастали и на соседских территориях.
Не успели мы расположиться для длительного ожидания, как вокруг нас закружила сорока с роскошным переливчатым хвостом.
- А где Вилон?- вычурно обрывая слова, прокаркала она.
- Погиб,- спокойно ответил я и настойчиво потребовал,- давай порошок.
- Как погиб?! Как Вилон мог погибнуть?! Он же шаман!
- Но он смертен,- напомнил я,- порошок,- и протянул руку.
- Пока не будет Вилона - не отдам,- заявила несговорчивая птица,- может вы его сами и уморили,- она не предусмотрительно спрыгнула с ветки на землю и пощеголяла мимо, один слишком шустрый и настойчивый малец- Зик (как раз тот самый мой недавний знакомый, после гибели Наставника произведенный в Шаманы), быстро прижал ее хвост копытом и обиженно проговорил:
- Еще что-нибудь про него вякнешь или не отдашь пепел, пришибу!
- Нету у меня порошка,- осторожно ответила сорока, ежесекундно оглядываясь на свой драгоценный хвост,- сами за ним и идите.
- А ты сведешь?- ухватился я за ниточку, ведущую нас к фениксам.
- Еще чего! Чтоб меня потом без хрена и соли съели?!
- А не сведешь - так еще и без хвоста,- добавил жеребенок.
- Ладно, ладно, хвостик только отпусти!
- Обойдешься,- я перехватил птицу в руку, так что она едва могла вздохнуть - чтоб уж наверняка, а то они еще те пройдохи.
Неожиданно лес перед нами расступился, и мы вышли к крохотному, почти обмелевшему озеру. Даже называть так эту лужу язык с трудом поворачивался. На берегу в традициях самых лучших сказок росли березы и маленькая осинка, сиротливо прижавшаяся к воде; правда они успешно перемежались двумя - тремя сосенками, на мой взгляд ничуть не нарушавшими традиции. На мутновато-ржавой воде плавали пожелтевшие "кувшинки", при близком рассмотрении оказавшиеся облетевшими осенними листьями. Прекрасных лягушек я пока что не заметил, зато из воды то и дело выскакивали мелкие рыбешки, видимо, безуспешно пытавшиеся покинуть свое протухшее жилище.
А вот за озером как раз и начиналась настоящая сказка, только пробиться в нее было очень и очень нелегко. За высоким сплетением шиповника, дикой розы и каштана на темнеющем вечернем небе светился, переливался и задиристо подмигивал завязшим в кустах путникам настоящий фейерверк. Будто кто-то решил развести в небе огромный костер... А может быть, уже развел на земле - в воздухе непрерывно снуя, вверх-вниз, то частично потухали, то разгорались снова огромные алые искры, словно стайка божьих коровок, решивших поиграть в прятки. А от земли медленно и ровно поднималась тяжелая природная магия.
Зик медленно, но уверенно подошел к кустам, правда, всю дорогу он беспрестанно оглядывался на группу поддержки, в нашем лице, благоразумно застывшую поодаль. Когда "не замечать" кусты перестало представляться возможным, Зик остановился, вытянул губы трубочкой, зарылся ими в кусты пальца на два и что-то прошептал. Спустя считанные доли секунды из кустов высунулась волосатая (то есть поросшая короткой, сухой травой) рука и, двинув нашему волшебнику в щеку, утробно прошипела:
- Чо, хамишь?! Не дорос еще!
Зик сначала позеленел, а затем покраснел, насколько это вообще возможно под пятнистой шкурой, и тихо пискнул:
- Ой, извини...те,- и снова вытянув уже дрожащие губы, повторил все свои манипуляции и зажмурился, приготовившись к худшему. Но на этот раз кусты были милосердны и примерно в локте над землей раскрылись неровной пульсирующей дыркой, только и ждущей носа или другой части тела неудачливого первопроходца. У опытного шамана отверстие получалось ровным, стабильным и на земле, но нам оставалось довольствоваться этим. И мы полезли...
По другую сторону ограды ночи не было. Здесь алел закат. Как и гласили легенды, он алел здесь всегда, независимо от времени суток. Вечно сумеречное небо глядело на нас вспышками ярких желтых костров - фениксов.
Я вгляделся. Семеня и переваливаясь на коротких лапках, к нам неуклюже приближался зверь - грязно-бурый с редкими золотистыми вкраплениями феникс.
- Сам Негасимый,- шепнул кто-то в толпе.
И тут наш новоиспеченный Шаман загнул такое, что мои, непривыкшие к возвышенному, деревенские ушки просто завяли.
- О Негасимый Хион! Как не прискорбно это, но я должен тебе сообщить: Великий Шаман нашего Племени погиб. Теперь я заменяю его,- и далее, подробный отчет по минувшим событиям.
Старый феникс молча выслушал пафосную речь юного волшебника, печально, чуть сочувственно глядя в сторону, затем сказал:
- Я знаю.
- Я пришел просить у тебя помощи.
- Я знаю,- повторила птица и, выпотрошив из закромов своего оперения маленький холщовый мешочек, отдала его Зику:
- Ты будешь хорошим помощником своему народу. Ты очень похож на учителя.
Действительно, юный Шаман Племени, несмотря на свою забавную, еще детскую, серьезность, едва уловимо напоминал своего Великого Наставника.
- А зачем тела сносят под Радугу?- спросил я у дружелюбной серой кобылки, лежащей под деревом.
- О, это длинная старая легенда,- кивнула она, и подождав пока я устроюсь около ее морды, продолжила,- по приданию в далекой древности у всех лошадей были крылья, и были мы наравне с Богами. И мы позволяли Богам летать на нас. А некоторые народы ставили нас даже выше, потому что Боги летать не могли. И лошадиное племя раскололось: одни считали Богов недостойными дружбы с нами, другие, напротив, говорили, что это большая честь для нас. Но Боги были жестоки. Им давно надоели нахлебники, составляющие немалую конкуренцию. Они выгнали нас с небес, подрезав крылья, чтоб не возвращались и, от греха подальше, лишив речи. Они оставили нам возможность лишь зло смеяться друг над другом: «И-го-го! И-го-го!». А нам, насколько ты уже видел вчера, было даже нечем защититься от них. Но некоторые успели улететь сами и поселиться здесь. Вскоре крылья исчезли за ненадобностью, а речь осталась. С тех давних пор всех умерших мы сжигаем в волшебном Золотом пламени у подножия Радуги, чтобы дать им возможность подняться по ней к небу и стать одним из волшебных облаков на закате. И если конь прожил добрую жизнь, не был горд и высокомерен, любил и защищал своих соплеменников, то вместо его праха в волшебном горшочке появятся два – три золотых, а бывает и больше,- улыбнулась она и добавила,- сходи и посмотри сам – это очень красивое и печальное зрелище.
Когда я подошел к погребальной процессии, два могучих кентавра как раз опускали в пламя тело шамана Вилона. Едва коснувшись золотых монет, оно изогнулось, потухшие глаза вновь вспыхнули и, как мне показалось, мертвецки синие губы порозовели и растянулись в ехиднейшей улыбке. Через мгновенье мертвого шамана окутал столб прозрачного яркого пламени, а когда все потухло, в горшочек ссыпалась горстка золотых, окруженных переливающейся пылью. Их было не меньше пятнадцати.
- Он умер за правду,- шепнул кто-то…
«А ведь действительно красиво»,- отрешенно подумал я и побрел прочь.
Я медленно углублялся в лес, когда меня настиг смеющийся голос кентавра:
- Как далеко ты собрался?
- Куда угодно – домой, к тетушке, куда понесут ноги, лишь бы подальше от вашего сумасшедшего леса.
- Он на то и сумасшедший, что от него теперь не убежишь. Еще никто, кроме местных, родившихся здесь, не находил дорогу в большой мир самостоятельно.
- Так помогите мне выйти отсюда!
- А где гарантия, что ты не растреплешь людям о нашем заповедном мирке, и к нам не начнут толпами ломиться полоумные маги?- кентавр протянул руку, как будто и в самом деле ждал от меня заверенную юристом бумагу. Когда я уже стал скрываться за ближайшими деревьями, крикнул мне вслед,- Надоест шататься - приходи.
Но я не собирался так легко сдаваться…
Уже отчаявшись найти выход, я присел у корней старого ветхого дуба. И почти сразу услышал чье-то тяжелое прерывистое дыхание, обернулся – над ухом нависла до боли знакомая ехидная рыжая морда:
- Уф, догнал,- профыркал Предводитель,- давай, помогу выбраться. Я твой друг или вроде того, кажется. Тем более я начальство теперь – пусть попробуют хоть слово сказать.
Я поднялся, все еще ожидая от лошади какой-нибудь пакости. Как оказалось не напрасно.
- Ну прощай что ли!- с наигранным энтузиазмом сказал Барс, развернулся и дал мне такого пинка, что все мои части тела раз десять местами поменялись, вылетели, влетели и снова вылетели. А когда все вернулось на свои места, я сидел по другую сторону леса на берегу широкой реки. Быстренько оглядевшись и решив, что божьих (то есть Барсовых) милостей на сегодня хватит, я, как был в одежде плюхнулся в реку, даже не поинтересовавшись, не водится ли в ней что-нибудь поагрессивнее омерзительных пиявок. К счастью минут через десять я благополучно вылез на пологий песчаный берег.
Моя одежда медленно подсыхала на чудом разведенном костре, а я сидел рядом и перебирал в памяти события последних пяти дней. Воистину, добрые дела никогда не остаются безнаказанными.
Солнце уже клонилось к закату. Даже на границе с этим безумным лесом это было волшебно красиво. Я поднял голову вверх и улыбнулся стремительно летящим мимо рыжим перистым облакам. Одевшись, я не спеша направился к ближайшей деревне, искренне надеясь купить там НОРМАЛЬНУЮ лошадь. А заодно надо было заглянуть в ближайший приют для умалишенных… на всякий случай. _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
Название: - Я для тебя найду слова
Автор: - Автор 5
Рейтинг: Осторожно!
Статус: Закончен
Герои: оригинальные + канон.
Жанр: приключения, драма, любовная история
Смерть персонажей: канон/оригинальные нет/нет?
Аннотация: Романтическая история
Я для тебя найду слова
Я огонь разожгу из снов
В темноте моя душа
Обернется рекой ветров
Из моего сна
Все неправильно. Он не должен был… так поступать. А я …. Почему она? Ну, я же не дура…. Я же…. Тогда почему она?
Слезы горячим портвейном растеклись по щекам. Плач, обрывающийся судорожными всхлипами.
Больно, больно…. Как больно. И почему мысли бьются в голове, словно пойманные охотником гарпии?
Все, все, все! Ни в чем я не виновата! И пошло оно все в задницу демону Левиафану! В гробу я видела этого «друга детства» с его пустой блондинкой.
Тогда, отпустила, мокрую от соленой влаги, подушку с миром и начала осторожно сползать с кровати. В конце концов, жизнь продолжается. Вот случается, что-то хорошее и оно проходит. Случается так же какая-то дрянь, что жить не хочется, а оно, зараза, все равно продолжается!
Вот с такими мыслями я пыталась холодной водой реанимировать опухшую физиономию (лицом ЭТО назвать в данный момент сложно). А теперь нужно накраситься, что бы хотя бы отражения в зеркала не пугаться, а то точно вылез вурдалак из могилы с похмелья.
И что теперь? Хоть опять падай на кровать и размазывай косметику по подушке, создавая образ вконец оголодавшего упыря.
Не дождетесь!!!
Только куда же себя деть???? Я забегала по квартире.…На столе краски и стопка бумаги. Да куда мне сейчас рисовать??!! Я и в хорошем настроении не всегда могу настроить себя на нужную волну, а тут такой глухой депрессняк.
Через 10 минут…
Яркие цвета заката растекались по небосклону, как краски на палитре художника. Косые лучи солнца слегка касались железной решетки балкона, на которой уютно устроился мой планшет. В правой руке кисть танцевала по акварельной бумаге, а вода в банке начала неумолимо мутнеть.
Этюд закончен, и темнеть начинает. Очень удачным вышел, однако. Тени и рефлексы легли там, где надо, а самое главное атмосфера передана просто отлично. И все страсти, кажется, вылились на бумагу. Пошли мои личные неприятности лесом, полем и колосистой степью.
Только почему я так устала? И, кажется, сейчас закрою глаза и засну прямо на плитах балкона. Но до кровати я добралась. И последней связной мыслью было, что надо бы закрепить успех.
Вампир Кристиан Риенцо летал над домами и вдыхал полной грудью ночной воздух, но даже он не мог притупить страстное желание что-то замутить.
Взрывоопасный характер требовал выхода, а жажда нового заставляла совать свой нос во все возможные дыры. Надо сказать, что подобные качества нетипичны для вампира, и не всегда дешево обходились их хозяину, но и окупались хорошо.
Но все-таки всем живым рекомендовалось спрятаться, как можно дальше и не вылезать как можно дольше, если они хотят жить долго и счастливо. А то седина в волосах этому не способствует.
Вот один из любимцев ночи вальяжно прохаживаться по карнизу
Тут до вампира донеслись обрывки завораживающей мелодии. Он осторожно подлетел к окну, откуда доносились завораживающие звуки, переплетающиеся с дикой и непонятной силой….
3:05 АМ
В чашке остывший чай, а на стене висит свежий плакат с лозунгом: «Яркие и талантливые личности не сдаются!». В руках кисточка рисует сама, и вдруг появляются необычные готические образы, что стаей летают в голове. Наверное, потому что слишком красивая сегодня ночь, что бы спать. Да и родители по командировкам разъехались.
Народные мотивы тихо звучат из динамиков и, почему-то навевают мысли о чем-то страшном, пугающем, но таком привлекательном. То, что придания попытались вложить в оскал оборотня и хороводы русалок. А растрепанные волосы, чуть виднеющиеся клыки и горящие глаза откуда-то возникают на бумаге.
А мелодия красивая
И кружиться приливами.
Ночь, бег и я одна.
Буду пить вино до дна.
Плечи сами начали покачиваться в такт. Быстро обвязав вокруг талии платок, я выскочила на середину комнаты.
Мы то, во что мы верим. И пусть сейчас я буду оборотнем в лесу или вампиркой под луной….
И за что мы верим?
И за что мы любим?
Этот вечер мы
Никогда забудем
Мелькала импровизированная юбка со всех сторон. Руки танцевали, как пламя свечи на ветру. И пусть спина выгибается, подобно луку. Плечи играют в цыганочку. А ноги прыжками носят прыжками по комнате.
Я свободна, я сильная.
Я настоящая.
И ты меня забирай….
Образ такой хрупкий и невесомый вдруг задрожал.
Кто-то чужой. Ну и ладно! Согласно недавнему решению пошли они все эротическим маршрутом.
Я поддала жару
И спалит огонь все вокруг
И перехватит от дыма дух
Мелодия замолчала. Я остановилась. Пот тонкой стрункой потек по спине. Я повернулась к окну и удивленно вскрикнула.
На подоконнике фривольно развалился незнакомый парень в черном плаще. _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
А душа предательски убежала, куда-то в пятки.
А я последовала ее умному примеру и удрала из этой комнаты.
Я поверила, по-настоящему поверила…. И все исполнилось. Только я не хочу умирать в клыках вампира…. Я жить хочу, долго и счастливо.
Откуда я знаю, что он вампир? Интуиция орет дурным голосом!
Стоп. Только бы не бояться.
Будем действовать креативно. На кухне я вынула бутылку грузинского красного вина и щедро плеснула его в стакан. Если встанет поперек горла – пить не буду, ибо как сказал Пауло Коэльо: «Учись читать знаки». Сев на пол, я пригубила вино.
Выпилась доза нормально, можно даже сказать с удовольствием. Страх ушел, а душа гордо смотрела вперед. Видно от алкогольного отравления вырубилась, только та часть сознания, которая отвечала за предрассудки и стереотипы. Я закусила яблоком. Туда ей и дорога! И вообще, какая на фиг привычная реальность, когда тут такая хренотень твориться?
Только один вопрос не поднимается: «Какого беса он ко мне явился?»
Вот если б я могла посмотреть, то что привлекло мое внимание и не получить за это по морде….
Настольная лампа освещала красивый профиль. Длинные волосы, рассыпанные по плечам, удивительно красивые глаза. Жалко, нельзя зарисовать. Незнакомец просматривал мои рисунки и сегодняшние, и более ранние.
Он повернулся и сказал:
-Привет. Как тебя зовут? Меня Кристиан. И я вампир. – В подтверждение он улыбнулся, обнажив клыки.
- А то я не вижу. Меня Надин. И я художница.
- Ты очень неплохо рисуешь.
В его голосе сквозило легкое разочарование. Он, видно, погнался за виденьем, а увидел обычную девушку. Только я знаю, что я необычная. Ошибся адресом вампир. Я не только художница, а еще и писательница, а это страшное пожелание.
- Раз ты вампир, можешь ответить на мои вопросы? - И не дожидаясь его согласия, начала гласом полным страсти излагать свои познания о вампирах. А они у меня очень обширные. Начиная от Вавилонских свидетельств до современного кинематографа.
Глаза сверкают, как молнии и поза гордая. Вот попробуй такой ведьме не ответить на вопрос: «Где правда?»
А у вампира глаза полезли из орбит. Приятно, когда твои знания производят впечатление, но, по-моему, он больше половины раньше не знал. Наконец, Кристиан выдавил:
- Лучше спроси у Хирона, я в этнографии не разбираюсь.
Ясно, что я этого Хирона вряд ли увижу. Как-то странно на меня он смотрит.
Что-то в груди горит. Что-то странное. Я повела плечами и сказала:
- Тогда давай станцуем?
Странно, почему это я так расхрабрилась?
Мы как тени кружились по комнате, словно между нами был костер, а мы плясали вокруг него. Жар начал растекаться по всему телу. Я уже ничего не замечала, только краем взгляда отмечала какое-то движение.
Мы только вдвоем
Силу нашу сбережем
Музыка замедлилась. Мы тоже слегка притормозили. _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
Последний раз редактировалось: Невидимка (19 Июн 2007 01:14), всего редактировалось 1 раз
Бывает так, ты живешь на этом свете. Пусть даже в образе вампира. С кем-то дерешься, а с кем-то дружишь. Но потом сталкиваешь с тем, чего не понимаешься.
Кто эта девчонка? Она вообще человек? Если да, то почему такая ненормальная? Почему танцует каждый раз с таким чувством, словно в последний раз? Какого лешего набрасывается на меня с расспросами, как голодный аркус на добычу? Хотя очень хорошо знает, что это ох как небезопасно! А бояться она попросту забывает.
Крису только одно было понятно, почему она сразу не бросилась на него с осиновым колом. Сам такой же, любопытный….
И почему-то шестое чувство Кристиана Риенцо заявляет, что неприятности только начинаются!
Оказывается, это так прикольно танцевать с вампиром. Никогда не забуду это чувство…. А дальше будь, что будет!!!
Я споткнулась, и если бы не отменная реакция вампира, ударилась бы довольно больно. А у него такие прохладные руки, что мурашки по телу.
А я горячая, и как бы мне не сгореть дотла. Я пила его силу глотками, как яблочный сок. Такая успокаивающая….
Она такая горячая, как пламя Тартара….
Я нерешительно застыла. Только сердце колотилось….
А он привлек меня к себе. Господи, он же вампир. С клыками.
Только после первого поцелуя, я об это забыла и вцепилась в него не хуже суккуба.
Не знаю, сколько времени прошло, пока мы отпустили друг друга. Кристиан внимательно посмотрел на меня….
- Нади, с тобой все в порядке?
- Не знаю….
В следующий момент стекло осыпалось осколками.
Кто-то схватил меня. Наверное, Кристиан.
А потолок явно был незнакомый. Несколько минут до меня доходило, что со мной. Так и не дошло.
- Кристиан!
Мне это не нравится.
- Кристиа-ан! - Я подбавила децибел.
Мне это очень сильно не нравится.
В помещение вошел очень высокий мужчина с трубкой, уселся на стул возле кровати и неторопливо начал:
- Уважаемая госпожа, я прошу Вас не нервничать. В данный момент Вы находитесь в королевстве Ортан, а с Вами беседует его король Шеллар 3.
Тихо шифером шурша крыша едет не спеша….
Тут король хитро улыбнулся:
- А почему у Вас губы были разодраны до крови. – Видно, сдержать любопытство было выше сил его величества.
Тут появился придворный маг.
-Ваше величество, прекратите допрос, касающийся личных дел госпожи.
Мне уже плохо.
Король немедленно откликнулся:
-С каких это пор избиение считается личным делом?
Тут в покои вломилась Придворный маг Лондры с нецензурным сопровождением. С горем пополам удалось выяснить, что переселенка, то есть я,… ее невестка.
Почему я не помню не одной молитвы?
А Кристиан наполовину вампир и вполне может перемещаться между мирами (У Его Величества Шеллара нехорошо загорелись глаза). И в порыве страсти он поцарапал мне губы, а это у вампиров обряд венчания. Потом еще выяснилось, что я маг и меня будет обучать сама мэтресса.
В финале вломился сам Кристиан. Я изобразила обморок.
Мама, роди меня обратно.
Доцеловалась одна, ничего не скажешь…. _________________ А в действительности всё не так, как на самом деле.(с)
Здорово придумали. И хорошо, что авторство неопределяемо. Больше шансов на объективность публики, невзирая на заслуги или разногласия. Спасибо, девочки, удовольствие я получила от этого - по полной программе. _________________ Нет. Это не дух охоты, это дебилизм какой-то. (с)
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
)
